|
§ 1.3.2. Проблема полимотивации поведения
Долгое время соотношение между мотивом и поведением рассматривалось исходя из предпосылки, что каждому мотиву должна соответствовать своя деятельность, и наоборот. Е. П. Ильин приводит высказывание Д. Н. Узнадзе, который отмечал, что было бы правильнее говорить, что есть столько же поведений, сколько мотивов, которые дают смысл и значение этим вариантам поведения. Из такого понимания соотношения между мотивом и деятельностью вытекают определенные следствия, одно из которых состоит в том, что мотив определяет деятельность, дает ей название и определяет ее содержательную сторону.
Однако в последние годы стала распространенной точка зрения, что деятельность и поведение человека одновременно обусловлены многими мотивами (А. Н. Леонтьев, В. К. Вилюнас, В. И. Ковалев, Л. И. Божович и др.). А. Н. Леонтьев, например, выдвигая положение о полимотивированности деятельности, исходит из того, что сложные формы поведения, как правило, побуждаются несколькими потребностями. Исследователь говорит о двух разных вариантах полимотивации учебной деятельности. Первый из них состоит в обусловленности учебной деятельности как познавательными, так и социальными мотивами. Второй же вариант полимотивации учебной деятельности заключается в сочетании смыслообразующего мотива с мотивами-стимулами. Смыслообразующий мотив выполняет функцию побуждения и направления на объект, а мотивы-стимулы играют роль дополнительной стимуляции данной деятельности.
Е. П. Ильин отмечает, что психологи настолько уверовали в непогрешимость постулата о полимотивированности поведения и деятельности, что считают его аксиоматичным. Например, В. К. Вилюнас, анализируя явление мотивационной суммации, пишет: «У человека одновременное проявление и действие мотивационных факторов различного происхождения представляет собой практически постоянный фон жизни. Поэтому актуальной является не сама по себе констатация полимотивированности человеческой деятельности, а проблема ее форм и механизмов» (Вилюнас, 1990, с.187). Он отмечает, что об обусловленности поведения человека разными, иногда даже противоречивыми, стремлениями говорили многие авторы (Ушинский, Л. И. Божович и др.). Е. П. Ильин приводит высказывание Л. И. Божович: «Отметка в качестве мотива учебной деятельности может воплощать в себе и потребность в одобрении учителя, и потребность быть на уровне своей собственной самооценки, и стремление завоевать авторитет товарищей, и желание облегчить себе поступление в высшее учебное заведение, и многие другие потребности». В. К. Вилюнас относит к полимотивации и дальние намерения, имеющие комплексную потребностную основу, и отдельные конкретные ситуации, которые обусловлены рядом побуждений и предполагают выбор. Примером последних может служить полимотивация при конкурирующих мотивах, возможность существования которой прекрасно показана еще в классификации конфликтных ситуаций К. Левина.
Остановимся несколько подробнее на теории мотивационного конфликта К. Левина. Экспериментальный анализ конфликтного поведения был важной частной областью психологии влечений. Н. Миллер разработал на ее основе получившую широкую известность модель конфликта: модель «стремления - избегания». Основные идеи данной модели предвосхитил еще К. Левин в небольшой монографии 1931 года «Психологическая ситуация награды и наказания», в которой дано следующее определение конфликта. «Конфликт ... психологически можно охарактеризовать как ситуацию, в которой на субъекта одновременно воздействуют противоположно направленные силы примерно одинаковой величины» (Цит. по: Хекхаузен, Т.1, с.146). Левин различает три основных случая конфликтных ситуаций. Позднее Ховлэнд и Сирс добавили еще один случай. Итак, по силам, воздействующим на субъекта и направляющим его поведение на объект или от него, можно выделить следующие четыре вида конфликтных ситуаций:
Конфликт «стремление - стремление»: даны два объекта или цели, при этом оба обладают привлекательным и примерно равным требовательным характером. При этом нельзя обладать или стремиться к обоим, а необходимо сделать выбор между двумя возможностями.
Конфликт «избегание - избегание»: ситуация, когда приходится выбирать между двух примерно равных зол.
Конфликт «стремление - избегание»: одно и тоже одновременно притягивает и отталкивает. Можно хотеть, например, женитьбой удержать возле себя любимого человека и одновременно бояться потерять свою независимость.
Конфликт «двойных стремления - избегания» (конфликт двойной амбивалентности): например, некто колеблется в выборе одной из двух профессий, каждая из которых имеет свои положительные и отрицательные стороны. Или когда мы выбираем между двумя товарами, один из которых дорогой (это его минус), но качественный (это его плюс), а другой - недорогой, но менее качественный.
К. Левин выдвинул интуитивное предположение, что в условиях конфликта «стремление - избегание» приближение к целевому объекту ведет к возрастанию по сравнению с притягивающими отталкивающих сил. На определенном расстоянии от целевого объекта должно существовать равновесие между стремлением и избеганием. На большем расстоянии от объекта притягивающие силы заметно сильнее отталкивающих, а на небольшом расстоянии до цели - отталкивающие силы становятся сильнее и человека тянет назад. Таким образом, поведение зависит от валентности цели и расстояния до нее (при этом расстояние у К. Левина рассматривается психологически и может определяться иначе, чем пространственная удаленность, например, как дистанция во времени или количество необходимых промежуточных действий, или их сложность, или требующаяся для этого затрата сил и т.д.).
Н. Миллер связал идеи К. Левина с гипотезой Халла о градиенте цели. При помощи этой гипотезы Халл объяснял наблюдаемые им факты убыстрения бега голодных животных при приближении к цели. Н. Миллер выдвинул шесть гипотез, касающихся феномена конфликта. Мы рассмотрим только ту, которая постулирует, что градиент избегания растет быстрее градиента стремления. Миллер видит причину этого феномена в различии влечений (причина стремления, например, при голоде, в самом организме, а тенденция избегания основывается на приобретенном влечении - страхе). В этом случае последовательное уменьшение сходства с переживаемой как конфликтная целью часто играет важную роль в психотерапевтическом лечении. Необходимо понижать градиент избегания, а не повышать градиент стремления. Однако, более поздние исследования показали, что далеко не всегда градиент избегания растет быстрее градиента стремления, из чего следует вывод о необходимости одновременно работать и с понижением страха перед какой-то «отрицательной» целью, и с повышением ее привлекательности в глазах субъекта.
Рассмотренная только что модель конфликта практически говорит об одновременной обусловленности различных ситуаций многими побудительными причинами. Аналогичную позицию мы находим и у А. Маслоу, который отмечал, что практически любой «поведенческий акт детерминирован множеством детерминант или множеством мотивов. Если говорить о мотивационных детерминантах, то поведение, как правило, детерминировано не одной отдельно взятой потребностью, а совокупностью нескольких или всех базовых потребностей».
Е. П. Ильин анализирует взгляды И. В. Имедадзе, который предпринял попытку разобраться, насколько состоятельна мономотивационная или полимотивационная позиция. Мы не будем приводить все основания критики, отметим лишь, что И. В. Имедадзе по существу не отрицает формулу «один мотив - одна деятельность», а просто более правильно смотрит на структуру мотива. Он рассматривает мотив как основание поведения со стороны субъекта, в котором должно учитываться все содержание деятельности - и эмоционально-потребностное и когнитивно-ситуационное. Человек учитывает ситуацию, наличие объективных и субъективных возможностей, наличие противоположных потребностей. Таким образом, мотив в представлении И. В. Имедадзе сложная структура, не сводимая к одной какой-либо потребности. Он настаивает на том, что деятельность может обусловливаться многими потребностями, которые создают при этом единый мотив и служат одной цели. Действительно, надо заметить, что во многих случаях речь о полимотивации идет только потому, что за мотивы принимаются не только потребности, но и различные мотиваторы. Поэтому точнее было бы говорить о полимотивированной природе поведения и деятельности. Как отмечает Е. П. Ильин, в западной психологии акцент в основном делается на одновременной обусловленности поведения и деятельности многими целями и личностными диспозициями. Таким образом, во многих случаях авторы рассуждают о мифическом феномене полимотивации из-за того, что мотив понимается слишком заужено.
Е. П. Ильин, как и И.В. Имедадзе, считает возможным говорить и об истинной полимотивации, с которой мы имеем дело только тогда, когда одновременно действуют несколько мотивов, в состав каждого из которых могут входить множество потребностей. Однако в этом случае, как считает данный исследователь, психологически осуществляется несколько деятельностей. Кроме того, Е. П. Ильин связывает истинную полимотивацию с наличием отдаленной цели. Тогда существуют отдельные деятельности, побуждаемые частными мотивами. Они как бы встроены в общий мотив и, являясь относительно самостоятельными психологическими образованиями, способствуют достижению конечной цели.
|
|