|
5. Окружение И.В.Сталина
В политической системе советского общества длительное время ведущая роль принадлежала Политбюро (Президиуму) ЦК партии. Многие важнейшие для судеб страны и народа решения принимались на его заседаниях, поэтому немаловажное значение имеет вопрос о его составе. В составах Политбюро ленинского периода (после его создания на VIII съезде партии в 1919 г.) за 6 лет произошли незначительные изменения, в основном состав его оставался стабильным. В.И. Ленин и его соратники отличались высоким интеллектуальным уровнем: среди них были профессиональные юристы, экономисты, публицисты. Исключение, пожалуй, составляли И.В. Сталин и М.И. Калинин, хотя каждый из них имел опыт революционной борьбы. В 1921 г. средний возраст членов и кандидатов Политбюро составлял 40 лет. Кстати, самыми молодыми в Политбюро были В. М. Молотов и А. И. Микоян, ставшие кандидатами в члены Политбюро в возрасте 31 года. В.И. Ленин был самым старшим, ему в тот год исполнился 51.
На первом Пленуме ЦК РКП(б), избранного XI съездом партии, Ленин предложил установить пост Генерального секретаря и двух секретарей ЦК. Предполагалось, что этот шаг будет способствовать проведению в жизнь решений коллегиальных органов партии. По предложению Л. Б. Каменева, Генеральным секретарем ЦК стал член Политбюро И.В. Сталин, а уже через несколько месяцев В. И. Ленин писал о необходимости обдумать способ перемещения Сталина с этого места. Однако в силу различных обстоятельств это предложение не было реализовано, будущий тиран остался Генсеком.
Сталин методично укреплял свое единовластие в партии. Он поочередно убрал всех оппонентов с политической арены, а затем уничтожил их физически. При этом в качестве шантажа он несколько раз прибегал к угрозам мнимой отставки, в 1934 г. формально отказался от титула Генерального секретаря (возглавлял партию в качестве секретаря ЦК ВКП/б/). В сложившихся условиях название должности, которую занимал Сталин, значения уже не имело, ибо в его руках была реальная неограниченная власть. Постепенно Политбюро ЦК из коллегиального органа, каким его определил VIII съезд партии, превратилось в бюро при Сталине. Это окружение имело, пожалуй, единственное право - поддакивать «вождю». Если при Ленине в Политбюро постоянно велись горячие дискуссии, целью ко - торых было дать объективную оценку тем или иным процессам и принять наиболее правильное решение, то после Ленина, особенно после объединенного Пленума ЦК и ЦК ВКП(б) в апреле 1929 г., с которым связывается победа сталинизма в партии, ситуация резко изменилась. Противопоставление различных течений и групп внутри партии по вопросам политической и «генеральной» линии все более превращалось в беспринципный спор за их единоличное влияние на ход событий, а затем в жестокую непримиримую борьбу за личную власть конфликтующих между собой партийных вождей. На апрельском (1929) Пленуме Сталин потребовал введения «единомыслия» в высшем партийном руководстве, а после XVII съезда началась полоса трагических событий. Прокатилась волна репрессий, унесших жизни видных деятелей партии и государства, представителей «ленинской гвардии». На операционном столе умер в 1925 г. М.В. Фрунзе, в 1926 г. скончался Ф.Э. Дзержинский, до сих пор не выяснены обстоятельства убийства С. М. Кирова в 1934 г., в 1935 г. скончался В.В. Куйбышев, покончили жизнь самоубийством М.П. Томский и Г. К. Орджоникидзе (они вместе с Кировым и Куйбыше- вым, несмотря на присущие недостатки, представляли лучшую часть сталинского окружения), репрессиям и физическому уничтожению подверглись Л.Б. Каменев, Г.Е. Зиновьев, Н.И. Бухарин, А.И. Рыков, Г.Л. Пятаков, Н.Н. Крестинский, А.С. Бубнов и др. В августе 1940 г. в своем доме в Мексике был убит Л. Д. Троцкий, высланный из страны в 1929 г. «Ленинская гвардия», за исключением немногих, оказалась к концу 1930-х гг. полностью уничтоженной. На смену им пришли новые люди.
Имена уничтоженных и репрессированных на долгие годы были вычеркнуты из истории, а если и упоминались, то лишь в негативном плане. Мрак завесы был приподнят лишь в середине 50-х гг., после XX съезда КПСС «История наша заговорит теперь полным голосом о деятелях революции, расставит всех по местам, где они на самом деле были, и расскажет грядущим поколениям всю правду- истину», - писал в 1955 г. бывший управляющий делами Совнаркома В.Д. Бонч-Бруевич. Но только 30 лет спустя начали создаваться условия для восстановления подлинно исторической правды. В 1991 г. впервые было предпринято издание книги-справочника «Первое Советское правительство», в которой содержались очерки о первых народных комиссарах. Под одной обложкой впервые были собраны имена В.И. Ленина и Л.Д. Троцкого, И.В. Сталина и А.Г. Шляпникова, А.И. Рыкова и Н.В. Крыленко, В.А. Антонова-Овсеенко и Г.И. Петровского ..., чем было положено начало комплексному изучению «ленинской гвардии». Одновременно вышли книги и статьи о только что реабилитированных Бухарине, Зиновьеве, Каменеве и др. - тех, кто представлял руководство страны в 20-е годы.
Новому руководству был чужд опыт Ленина или Бухарина, их гибкость, практическая мудрость, стремление найти компромисс в критической ситуации, постепенно, (а не разом, с наскока) решать острые социальные и экономические проблемы. Все уже диктовала сила, а также взятые из левого радикализма нетерпимость, нигилизм, презрение к объективным законам развития общества и элементарному здравому смыслу. Образовательный уровень окружения Сталина в 1930-40-е гг., был значительно более низким по сравнению с окружением В.И. Ленина. Значительная часть членов Политбюро, избранного в марте 1939 г., например, имела образование на уровне реального училища. Лишь В. М. Молотов два года учился на экономическом отделении Петербургского университета, а Н.С. Хрущев - в Промышленной академии. Религиозное образование имели И.В. Сталин и А.И. Микоян, по нескольку классов школы окончили К.Е. Ворошилов и Л.М. Каганович. Все они в силу недостаточного образования не оставили сколько-нибудь заметных теоретических трудов. Многое делали на «ощупь», так и строили социализм. Специальные знания казались тогда не столь важными для руководителя, больше ценились энергия, напористость, умение командовать или принудить людей к работе. А уж умением командовать сталинское окружение обладало в совершенстве.
Одновременно развивался процесс духовно-нравственного перерождения части правящей партийно-государственной элиты, готовой удержаться на верху управленческой пирамиды любыми средствами, с помощью любых доктрин. Творчество и самобытность все активнее вытеснялись охранительным догматизмом. Человек идеи безнадежно уходил в прошлое, на смену ему все увереннее выдвигался слуга идеи. Впрочем, и сама идея неузнаваемо изменилась. В результате негативных процессов в верхних эшелонах власти были отброшены разумные рекомендации и выводы обществознания, экономической науки, а носители их подавлялись путем идеологических репрессий и физического уничтожения. Теория социалистического хозяйства все дальше уходила от науки, поиска истины, реальной жизни, вынуждена была фальсифицировать научные данные, оправдывая преступную политику Сталина. Сложившаяся и обслуживающая режим тоталитаризма идеология требовала не мысли и рассуждений, а исполнительности, не таланта, а преданности. Личность нивелировалась в сложившейся системе до набора необходимых государству качеств и ценна была не своей индивидуальной неповторимостью, а вульгарной и насильственно внедряемой социальностью - стремлением быть как все. И чем выше в строгой иерархической структуре государства находился человек, тем меньше он принадлежал самому себе, тем ограниченнее у него была возможность выбора (в том числе и нравственного) и тем больше он становился частью целого. Время требовало безгласных и нераздумывающих, посредственности гораздо легче было выжить и продвинуться «вверх». Требовались для этого хитрость, гибкость, расчет, умение «плести интриги». И в этом представители сталинского окружения с годами преуспели.
Большинство их не может быть названо, в сущности, выдающимися политическими деятелями, хотя на исторической сцене им и доводилось играть важные роли. Молотов не был настоящим дипломатом, хотя и занимал долгие годы пост министра иностранных дел; Ворошилов не был выдающимся полководцем, хотя и командовал армиями и фронтами и в течение 15 лет был наркомом обороны; Маленков был многоопытен в аппаратных интригах, но малоопытен в настоящей государственной деятельности; Каганович сменил множество самых высоких должностей, но так и не научился даже грамотно писать. Несколько выше других по интеллекту можно поставить только Микояна, однако и он был лишь полуинтелли- гентом, лучше других знавшим тот предел, выход который означал для него смерть.
Цель Сталина - подобрать новую кагорту руководителей - оказалась на деле не такой уж трудной и вполне осуществимой, ибо в руководящих эшелонах партии оказалось немало людей, которые не могли расстаться с «полюбившейся» им военно-коммунистической идеологией и практикой. НЭП был им непонятен, и они не воспринимали его «всерьез и надолго». Некоторым из них импонировали и черты характера Сталина. Троцкий когда- то писал, что аппарат создал Сталина. Правильнее было бы сказать: Сталин создал аппарат власти, но в то же время аппарат сыграл ключевую роль в том, что он укрепил свое единовластие.
Сталинское окружение при многих общих для всех чертах тем не менее к концу 1930-х гг. не было однородным: оно состояло из нескольких категорий людей.
Первая из них включала деятелей, причислявших себя к «старой гвардии» Ленина, но на самом деле не имевших с ней ничего общего (В.М. Молотов, Л. М. Каганович, К.Е. Ворошилов). Это были люди, которых Сталин знал лично со времен гражданской войны или с которыми тесно соприкасался по совместной работе в ЦК. Они в большинстве случаев были убежденными и преданными сторонниками Сталина, его мировоззрения и методов, именно они первыми записали Сталина в ранг «великого вождя», считали его стоящим наравне с Лениным. Это, по существу, был отказ от революционного прошлого.
Вторая категория состояла из тех, кто по своему жизненному опыту и практическому участию в работе ЦК и Политбюро не мог не видеть пагубные действия Сталина, но в силу главным образом своей интеграции в партаппарат и командно-административную систему, а может быть, и по карьеристским соображениям занимал позицию молчания, что было, конечно, на руку Сталину. К ним относились М.И. Калинин, А.И. Микоян и др.
Сталин неоднократно ставил деятелей этих двух групп в экстремальные ситуации (арест их жен и родственников), испытывая на «прочность» их личную преданность. Известно, что некоторые, входя вначале в близкое окружение Ленина, позднее становились по разным причинам (даже вопреки своему миропониманию) если не соучастниками Сталина, то, несомненно, помогали ему укреплять свою власть и даже расправиться с некоторыми соратниками Ленина.
Третья группа (самая отталкивающая) пришла в аппарат на смену поредевших рядов первых двух в начале 1930-х гг. Она состояла из людей, ничего общего не имеющих с идеями коммунизма. Это были беспринципные карьеристы - чиновники и обыватели, способные улавливать малейшие желания «вождя» и готовые выполнить любой его приказ. К ним относились А. А. Жданов, Г.М. Маленков, не говоря уже о Ежове и Берии.
Ко всему прочему это была очень недружная команда, все они враждовали между собой. Но Сталин и не хотел иметь около себя дружной команды. Они часто спорили друг с другом, и Сталин поощрял эти споры, следуя принципу «разделяй и властвуй». Он допускал некоторый «плюрализм» в своем окружении и извлекал выгоду из взаимных споров и вражды членов Политбюро, т.к. это позволяло ему нередко лучше формулировать свои собственные предложения и идеи. Почти все они были старательными и энергичными работниками, умели заставить работать своих подчиненных, используя главным образом методы запугивания и принуждения. Любопытно, что среди окружения Сталина оказалось немало «долгожителей»: Молотов умер в конце 1986 г. на 97-м году жизни, Маленков - в январе 1988 г. в возрасте 88 лет, до 87 лет дожил Ворошилов, до 83 - Микоян. Последним в возрасте 98 лет умер Каганович (1991 г.). Некоторые из них на склоне лет начали писать мемуары, однако успели рассказать лишь о начале своей революционной деятельности (К.Е. Ворошилов «Рассказы о жизни») или о политической карьере до середины 20-х гг. (А.И. Микоян «Дорогой борьбы» и «В начале двадцатых»). С В.М. Молотовым, а впоследствии и с Л.М. Кагановичем в течение ряда лет беседовал писатель Ф. Чуев, записывая их рассказы, составившие целые книги. Прочитав их, увидим, что эти «апостолы» ни в чем содеянном ими не раскаивались.
Отход Сталина от ленинизма, его стремление к единовластию закономерно сплотили вокруг него группу деятелей-бюрократов, ко - торые служили не идее, а руководителю, ставили свои личные и групповые интересы выше общественных, партийных.
При жизни И.В. Сталина все представители его окружения (естественно, уцелевшие от репрессий) неизменно представлялись как верные его ученики и соратники, продолжатели дела Ленина, в связи с юбилеями «за большие заслуги» отмечались орденами и званиями. Попытки протеста против существующей системы, как и лиц, ее олицетворявших, были обречены на неудачу. Но протесты все же были, и в них содержались критические оценки Сталина и его окружения в противовес официальным. Этим в первую очередь отмечены «Платформа» группы М.Н. Рютина («Союз марксистов-ленинцев»), «Открытое письмо Сталину» Ф.Ф. Раскольникова, письмо-завещание Н.И. Бухарина, обращенное к будущим руководителям страны и др., которые, однако, широкому кругу людей долгое время оставались неизвестными. Особый интерес вызывает и незавершенная биография И.В. Сталина, написанная Л.Д. Троцким. По мнению Троцкого, Сталин уже в годы гражданской войны объективно выступал организатором «нового политического режима»: «Он подходит к делу только с точки зрения подбора кадров, укрепления аппарата, обеспечения своего личного руководства аппарата, т.е. своей личной власти ... Дальше этого его обобщающая мысль не идет», «Сталин сформировался в обстановке гражданской войны, как и вся та группа, которая помогла ему установить его личную диктатуру: Орджоникидзе, Ворошилов, Каганович и целый слой работников в провинции». Условия для открытой критики действий Сталина появились в стране лишь после его смерти. На июльском (1953 г.) Пленуме ЦК КПСС, где рассматривался вопрос «об антипартийных, антигосударственных действиях Берии», Сталин критическому анализу практически не подвергался, все преступления связывались исключительно с происками «врага народа» Берии. С началом в 1954 г. частичной реабилитации жертв репрессий все больше стали вырисовываться чудовищные масштабы беззакония, а «секретный» доклад Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС (1956) произвел эффект разорвавшейся бомбы. Но речь теперь шла лишь о Сталине, представители его окружения находились еще на руководящих постах в партии и государстве, поэтому правда об их действиях умалчивалась. Они стали объектом критики с момента июньского (1957 г.) Пленума ЦК КПСС, принявшего постановление «Об антипартийной группе Г.М. Маленкова, Л.М. Кагановича, В.М. Молотова», а впервые об их преступлениях рассказал с высокой трибуны XXII съезда КПСС в своем Заключительном слове Н.С. Хрущев, в выступлениях - отдельные делегаты съезда. Большинство представителей сталинского окружения были исключены из КПСС, сняты с руководящих постов и оставлены доживать век в качестве почетных пенсионеров. А затем последовало продолжавшееся два десятилетия умолчание, когда критика беззаконий и преступлений периода культа личности была приостановлена, началась «ползучая» реабилитация Сталина, коснувшаяся и его соратников (К.Е. Ворошилов в 1969 г. был с почестями похоронен на Красной площади, В.М. Молотов в 1984 г. восстановлен в рядах КПСС). Лишь с началом перестройки пришло время, когда начала освещаться истинная роль Сталина и представителей его окружения, которые вместе с ним несут всю полноту ответственности за нарушения законности, гибель миллионов людей, за извращение социалистической идеи.
Источники и литература
Берия: Конец карьеры. - М., 1991.
Верба И.А., Гусарова Л.О. М.И. Калинин: Эпизоды биографии //Вопросы истории КПСС. - 1989. - № 10.
Медведев Р.А. Они окружали Сталина. - М., 1990.
Мошняга В., Бородай А. Политбюро: Штрихи к ретроспективному портрету // Неделя. - 1989. - № 51.
Опенкин Л.А. На историческом перепутье: Штрихи к политическому портрету Г.М. Маленкова // Вопросы истории КПСС. - 1990. - № 1.
Пономарев А.Н. С. Хрущев - первый секретарь МК // Политическое образование. - 1989. - № 13.
Сто сорок бесед с Молотовым // Из дневников Ф. Чуева. - М., 1991.
Чуев Ф. Так говорил Каганович: Исповедь сталинского апостола. - М., 1992.
Они не молчали: Сборник / Сост. А.В. Афанасьев. - М., 1991.
|
|