|
5. Гражданская война. Политика «военного коммунизма» (1917-1921 гг.)
До середины 80-х годов в советской историографии история гражданской войны неизменно рассматривалась с позиций торжествующих победителей - «красных» над «белыми» и иностранными интервентами. А в сталинское время она была наполнена немалым числом мифов и легенд и одновременно умолчаниями о действительных событиях, полководцах и военачальниках. В военно-исторических исследованиях, как правило, не использовались или совсем мало использовались архивные документы и материалы противоборствующей (белогвардейской) стороны, если не считать те из них, в которых содержались сведения, отрицательно характеризующие белое движение. И как следствие, не могло быть и речи о создании правдивой, объективной истории гражданской войны, ее причинах, характере, ходе и значении.
Только в конце 80-х - начале 90-х годов в силу глубоких изменений, произошедших в общественно-политической жизни страны, получив возможность прямо и открыто высказываться по острым историческим проблемам, публицисты, а затем военные историки начали критический пересмотр своих прошлых концепций. Ныне все более пробивает себе путь осознание того, что только объективный (научный) взгляд на историю гражданской войны, учитывающий мнение и документальные источники противоборствующих тогда сторон, позволяет приблизиться к исторической правде.
Внимание историков сосредоточивается на широком комплексе вопросов:
1) Уточнение самих понятий «гражданская война» и «интервенция».
2) Исторические истоки гражданской войны, стоящие за ней силы.
3) Соотношение противоборствующих сил.
4) Периодизация гражданской войны и взаимосвязь ее с интервенцией.
5) Белый и красный террор, его причины, ход и результаты.
6) Итоги гражданской войны, переход от гражданской войны к гражданскому миру и др.
Остановимся на некоторых из этих проблем, которые больше всего вызывали и вызывают споры в исторической науке и в практике изучения их в учебных заведениях.
Гражданская война как историческое явление - организованная вооруженная борьба за государственную власть между классами и социальными группами внутри одной страны. Короче, гражданская война - это вооруженная борьба за власть в стране между двумя частями народа. Гражданские войны, в отличие от обычных (межгосударственных), характеризуются особой непримиримостью и беспощадностью, в них особенно велика роль социально-психологических мотивов, веры борющихся в правоту своего дела, энтузиазма, жертвенности. Гражданская война в отличие от обыкновенной войны неизмеримо более сложна, характеризуется большей неопределенностью и неопределимостью состава борющихся - в силу перехода из одного лагеря в другой. Только за первые 70 лет XX века в мире произошло 25 таких войн (в России, Финляндии, Венгрии, Испании, странах Латинской Америки и др.).
Гражданская война в России - это величайшая трагедия нашего народа. Гражданская война в России была столь упорной и ожесточенной, какой, пожалуй, не было в мире. В основном это была война трудящихся классов России, поверивших большевикам и Советской власти в справедливость их идеалов, против свергнутых в 1917 году эксплуататоров и их сторонников.
Гражданская война проходила при активном вмешательстве иностранных государств, принимала различные формы: вооруженное восстание, мятежи, разрозненные столкновения, крупные военные операции с участием регулярных армий, действия вооруженных отрядов в тылу существовавших правительств и государственных образований, диверсионно-террористические акции.
Каковы причины и кто виновники гражданской войны? Однозначного ответа на этот вопрос пока нет. Прежде всего, на наш взгляд, никак нельзя рассматривать гражданскую войну в отрыве от предшествующих ей революционных процессов. И, конечно же, революции всегда чреваты гражданскими войнами. Прав видный российский историк В.П. Дмитренко в своем четком утверждении, что гражданская война - это апофеоз революции, когда революционные процессы доведены до высшего социального напряжения. Корни гражданской войны лежат глубоко: крайнее обострение социальноклассовых противоречий, огромный, долго копившийся запас ненависти трудящихся классов к помещикам, буржуазии, генералитету, царской бюрократии, крупномасштабные поражения Россия в первой мировой войне (16 западных губерний в 1915 г. были оккупированы германскими войсками), раскол российского общества (идейно-политический, морально-нравственный), доведенный до крайней степени.
Ныне у нас в стране и за рубежом получает широкое распространение точка зрения, что война была вызвана исключительно экстремизмом и непримиримостью большевиков, их приверженностью к насилию и терроризму к своим политическим противникам. Американский историк М. Малиа, например, утверждает: «Большевиками и, в первую очередь, Лениным руководила безграничная жажда власти и всепоглощающая ненависть ко всем своим противникам из буржуазного лагеря». Нельзя, однако, забывать, что непримиримость, конфронтационность и бескомпромиссность была одинаково присуща и большевикам, и меньшевикам, и эсерам. Ее они продемонстрировали в дни корниловского мятежа (август 1917), на Втором Всероссийском съезде Советов (октябрь 1917) при попытке сформировать однородное социалистическое правительство, в работе Всероссийского Учредительного собрания.
Эсеры и часть меньшевиков, считавшие себя главными поборниками свободы и демократии, для торжества своей идейной правоты первые взялись за оружие (демократическая контрреволюция). Нам представляется весьма предпочтительней точка зрения историка Г.З. Иоффе: «Конечно, неверно возлагать всю ответственность за «расколотый» мир на большевиков. Совершенно очевидно, что правые эсеры не искали путей к диалогу. В Учредительное собрание, как нам кажется, они пришли с твердой верой в то, что власть должна перейти и перейдет к ним. Все их последующее поведение подтверждает это. Я даже решился бы высказать такую мысль: полномасштабную гражданскую войну в России начали именно правые эсеры-учредиловцы. До этого все-таки имели место локальные военные действия. Но когда правые эсеры потерпели поражение в попытке взять власть политическими средствами (через Учредительное собрание), они взялись за оружие».
Трудно представить себе большевистскую партию, которая, придя к власти при достаточно мощной и динамичной социальной поддержке под лозунгом всеобщего демократического мира, тотчас умышленно устремилась развязывать новую, гражданскую войну, отлично понимая, что война несет угрозу революционным завоеваниям, жертвы и страдания.
Ленин писал тогда: «Мы не хотим гражданской войны». Но позднее, через год, после роспуска Учредительного собрания. Ленин вынужден был признать, что в период всемирного «краха бур - жуазной демократии и буржуазного парламентаризма... без гражданской войны нигде не обойтись». Еще ранее, на второй день после победы Октябрьского вооруженного восстания (28 октября 1917 г.), видный вождь российской социал-демократии Г.В. Плеханов предупреждал о возможности гражданской войны в открытом письме петроградским рабочим: «Несвоевременно захватив политическую власть, - писал он, - русский пролетариат не совершит социальной революции, а только вызовет гражданскую войну...» Он оказался прав.
В числе причин, приведших к войне, указывают и на неостывшее противостояние классов и общественных групп, богатых и бедных после двух революций 1917 года и стремление сторонников революции довести ее до полной победы, до полной капитуляции эксплуататоров и реализовать идею мировой революции.
В последнее время все чаще указывают, и не без основания, на роспуск (в форме «полицейской акции») Советским правительством в январе 1918 года Всероссийского Учредительного собрания как на самый серьезный насильственный акт, послуживший началу гражданской войны. А большинство Учредите льно- го собрания - правые эсеры - вместе с их сторонниками, отказавшись признать Советскую власть и ее декреты, решили не мириться с крушением своих последних надежд и попытались восстановить власть Учредительного собрания вооруженным путем. Собственно гражданская война и началась под лозунгом защиты Учредительного собрания внутри самого революционного лагеря.
Не подчинившись декрету Совнаркома о роспуске, правоэсеровская часть Учредительного собрания («учредиловцы») попытались создать свое правительство в Самаре - Комитет Учредительного собрания («Комуч») и помериться силами с советской властью. Но эта попытка оказалась для них неудачной.
Позднее колчаковцы расстреляли часть учредиловцев вместе с большевиками и меньшевиками, находившимися в тюрьме г. Омска. Таков был эпилог первого «демократического» акта начавшейся гражданской войны.
В числе первопричин называют и диктаторскую продовольственную политику большевиков в 1918 году: введение комбедов, продотрядов и системы продразверстки на сельскохозяйственные продукты, национализацию крупной, средней и части мелкой промышленности, централизацию и регламентацию государственной и общественной жизни в стране, введение военно-приказной системы управления, ограничение частной торговли и введение уравнительного распределения продуктов и товаров, натурализацию зарплаты, отмену денежных знаков, трудовую повинность. Введение такой политики оправдывалось условиями неслыханно тяжелой войны и необходимостью действовать по-военному в экономической области. Эта политика привела, мол, к расколу крестьянства, средняя и зажиточная часть которого создала, а затем расширила массовую базу белого движения. Так, якобы, большевики привнесли «сверху» гражданскую войну в деревню. По мысли философа А. Ципко и писателя В. Солоухина, насилие большевиков против крестьян было главной причиной гражданской войны. И хотя этот факт отрицать нельзя, но он не является главным.
И вот почему. Вплоть до конца апреля 1918 года ни о какой продовольственной диктатуре речи не было: продовольственную политику предполагалось вести при сохранении хлебной монополии (введенной еще Временным правительством в марте 1917 г.) с оплатой продукции по твердым ценам и получении хлеба из деревни с помощью товарооборота. Не предполагалось и насильственное изъятие хлеба. Но вот 29 апреля 1918 года СНК принимает решение о введении продовольственной диктатуры. Чем это было вызвано? В это время Россия оказалась отрезанной от хлебного снабжения с Юга: австро-германские войска и гайдамаки гетмана Скоропадского захватили южные узловые железнодорожные станции на пути из Кубани и Северного Кавказа в Россию. Оставалась еще хлебная Сибирь с частью Поволжья, которые тоже оказались отрезанными от Центральной России. И как следствие, быстро нарастала угроза голода, росло недовольство в городах, начались мятежи и вспышки голодного насилия. Крупные города на 70-80% кормились за счет мешочников . Советское правительство предпринимает отчаянные усилия, чтобы улучшить экономическое положение страны.
В столь накаленной обстановке начала гражданской войны, усиления экономической разрухи и массового отказа зажиточного крестьянства продавать хлеб по твердым заготовительным ценам советское правительство вынуждено было пойти на принятие целого ряда декретов о чрезвычайных мерах по стабилизации продовольственного положения, национализации промышленных предприятий и банков, ограничению свободной торговли, централизации и регламентации всех сторон жизни, монополизации торговли на основные продукты питания, трудовой повинности. Наконец, 11 января 1919 г. был принят важный декрет о разверстке зерновых хлебов и фуража. Таковым было законодательное оформление политики «военного коммунизма».
Эти декреты резко ограничивали частника, вольный рынок и обязывали крестьян большую часть урожая зерновых в обязательном порядке сдавать государству. Продразверстка касалась, прежде всего, 1/3 крестьянских хозяйств (3 млн. середняков и около 2 млн. кулаков), а подавляющая часть крестьянства (10 млн. семей бедноты) от нее не зависела.
Взятие хлеба у кулаков и зажиточной части крестьянства в тех экстремальных социальных условиях можно было осуществить лишь с использованием военной силы при опоре на бедняков. Все это в значительной степени усилило классовое противоборство и инициировало начало гражданской войны в деревне. Но было ли это главной непосредственной причиной и содержанием гражданской войны? Видимо, нет. Если бы так было, то как смогли бы большевики и поддерживающие их рабочие победить, сражаясь не только против интервентов и белогвардейцев, но и значительной части трудового населения страны?
Приведенная выше версия об антикрестьянской политике большевиков - как главной причине гражданской войны - не отвечает и на такой вопрос, почему военные дела белых всегда шли тем хуже, чем больше была захваченная ими территория, чем больше было контролируемое им крестьянское население. В борьбе с Красной Армией у них были немалые успехи, они захватывали до 3/4 всей территории страны, но с населением захваченных территорий общего языка не находили.
И тем не менее с большевиков и Ленина нельзя полностью снять ответственность за гражданскую войну, которую они первое время не предвидели. Прав видный отечественный историк Л.М. Спирин в своем утверждении, что развязыванию гражданской войны, ожесточению ее способствовала левацко-догматичес- кая политика РКП(б) в решениях крестьянско-казачьего вопроса: искусственное форсирование классовой борьбы в деревне, классового расслоения, создания комбедов, насильственное изъятие хлеба, репрессии к основным массам казачества.
В числе первых, самых существенных причин гражданской войны следует назвать стремление свергнутых революцией классов общества - помещиков и буржуазии - к реставрации прежних порядков. Это вполне понятно и естественно. Ведь они потеряли не только громадные сословные привилегии, но и прежде всего власть и крупную собственность (заводы, фабрики, землю, усадьбы, имения и т.д.). И если свергнутые классы стремились к реставрации, то пришедшие к власти новые общественные силы были полны решимости не допустить этого.
Одной из причин войны являлось заключение большевиками позорного архитяжелого сепаратного Брестского мира с Германией, чтобы любой ценой выйти из войны, добиться передышки и удержать Советскую власть. Такой мир вызвал негодование антибольшевистских и антисоветских сил как внутри страны, так и в западных странах Антанты. Бывшие союзники России в войне посчитали советское правительство предателем и стали активно помогать белогвардейскому движению. Они поддерживали свергнутые классово-политические силы и словом, и делом, снабжая их в больших количествах оружием, деньгами и организацией непосредственной вооруженной интервенции на территории Советского государства. Более того, они рассчитывали, что, свергнув большевиков, новые правители России смогут восстановить восточный фронт против Германии в 1918 году.
Здесь уместно напомнить о том, что длительное время в советской литературе устойчиво пропагандировалась несостоятельная версия, усматривающая причины гражданской войны лишь в «происках мирового империализма». Безусловно, роль мирового империализма была реальной и весьма значительной, но это не давало оснований всю историю гражданской войны сводить лишь к «трем походам Антанты». Правда, есть и другая точка зрения, согласно которой гражданская война была в большей степени отечественной из- за интервенции более десятка стран в Советскую Россию.
Анализ всего спектра сил, классов и партий, участвовавших в гражданской войне, их соотношение в конечном счете определило исход этого драматического социального конфликта. Вопрос о противоборствующих силах и их социально-политических интересах в годы войны гораздо сложнее, нежели просто выяснение их полярно противоположных состава и позиций. Условно, упрощенно (как часто раньше и делалось) противодействующие силы можно резко разделить в основном на две части: 1) победивших в революции большевиков и подавляющее число их активных сторонников в лице промышленного пролетариата, городской и сельской бедноты, мелких ремесленников, части радикальной интеллигенции (в том числе и военной); 2) свергнутых революцией помещиков, крупную буржуазию, значительную часть офицеров и генералов царской армии, чинов бывшей полиции и жандармерии, зажиточное крестьянство и казачество, буржуазную интеллигенцию, - все они ярые противники Советской власти. Одни из них занимали «красную» баррикаду, другие - «белую». В принципе, в основном, на первый взгляд, такое деление подтверждает сама история гражданской войны, сами факты, которые, как говорят, вещь упрямая.
Но состав вооруженных сил белых и красных частично менялся в ходе войны. Особенностью гражданской войны является то, что она отличается от обыкновенной войны неопределимостью полного состава борющихся - в силу переходов из одного лагеря в другой. Первые добровольные красноармейские формирования вместе с красногвардейцами, отражавшими нашествие германских интервенционистских войск на советскую Россию в феврале-марте 1918 года, насчитывали около 30 тыс. бойцов. Но расширение масштабов войны и иностранной интервенции вызвали необходимость ускоренного строительства Красной Армии.
Так, в мае 1918 года в ее составе насчитывалось 264 тыс. бойцов, в конце декабря того же года - 1 млн. 630 тыс., в конце 1919 года - 3 млн., а к 1 ноября 1920 года - 5,5 млн. красноармейцев, командиров и комиссаров. Среди них было 370 тыс. коммунистов и комсомольцев, до 300 тыс. добровольцев-интернацио- налистов, в т.ч. 80 тыс. венгров, 40 тыс. китайцев, десятки тысяч поляков, сербов, немцев, румын. Кроме того, на защиту Советской власти поднялись более 200 тыс. партизан, в т.ч. 140 тыс. в Сибири, 12 тыс. в Псковской губернии, 10 тыс. в Крыму.
Вооруженные силы белых армий создавались при активной финансовой и материальной поддержке сначала германских, а затем и антантовских правительств и их военных. Первой по времени (ноябрь 1917 г.) начала формироваться в Новочеркасске Добровольческая армия под командованием известного генерала Л.Г. Корнилова из бежавших на Дон антисоветски настроенных офицеров, юнкеров, кадетов старших классов, студентов, гимназистов и др. Вначале состав ее был невелик. «Во всей «Армии», - пишет в своих воспоминаниях атаман Войска Донского А.П. Богаевский, - было едва 4000 человек, т.е. обычная численность пехотного полка боевого состава. Все ее части имели разную численность, а часто и организацию. Еще большее разнообразие было по возрасту: в строю стояли седые боевые полковники рядом с кадетами 5-го класса; состав - почти исключительно интеллигенция, очень мало простых рядовых солдат и казаков». Примерно таким же было зарождение Северной добровольческой армии в Пскове при активной финансовой и материальной поддержке кайзеровских войск, оккупировавших этот город еще в феврале 1918 года. Вербовка в армию проходила с угрозами и насилием по отношению к местному населению. В донесениях разведчиков, проникших в оккупированную немцами зону, сообщалось: «Белая гвардия формируется... но только из интеллигенции, крестьяне все категорически поступать к белогвардейцам отказываются... несмотря на обещание большого жалования».
К середине ноября 1918 года в Псковский отдельный белогвардейский корпус удалось завербовать и насильственно мобилизовать не более 4500 человек, в том числе 150 офицеров. Генерал А.П. Род- зянко, командующий Северо-Западной белогвардейской армией, побывав в те дни в Пскове, позднее в своих воспоминаниях писал: «Разнузданного, ободранного, невежественного вида солдат и офицеров, попадавшихся мне навстречу, было совершенно достаточно для того, чтобы я сразу же решил, что псковское формирование есть не более чем авантюра».
Наибольший успех в их формировании и в боевых действиях против Красной Армии можно отнести к 1919 году. К этому времени в армии Колчака насчитывалось до 400 тыс. солдат, в том числе около 30 тысяч офицеров, у Деникина - более 100 тыс., у Юденича - до 20 тыс., в белогвардейской армии Временного правительства Северной области (г. Архангельск) - до 20 тыс.
Гражданская война - весьма сложное, но единое в своих противоречиях явление, где каждая из противоборствующих сил была полнокровной участницей исторического процесса. Более того, социальная ориентация каждого из ее участников определялась не только классовым положением, но и совокупностью действующих тогда конкретно-исторических факторов. Прежде всего встает вопрос, и далеко не простой: а какова была позиция в ходе войны почти 100-миллионного и неоднородного по составу российского крестьянства? С кем было оно? По-разному за прошедшие три четверти века отвечали на этот вопрос и советские, и эмигрантские, и зарубежные историки.
Известный буржуазно-либеральный экономист и публицист, один из лидеров партии кадетов, активный участник «белого» движения П.Б. Струве вообще отрицал сколько-нибудь заметное участие основного населения страны в войне. «Гражданская война, - писал он, - была состязанием двух меньшинств, при политическом безразличии «народа», т.е. большинства простонародья, «настроение которого колебалось так же, как колеблется погода».
Но наиболее непримиримые ответы даются в наше смутное и конвульсивное время. Понятно, что это связано с попыткой использовать эти разные ответы в конъюнктурно-политических целях бывшими и настоящими политиками и идеологами.
В последнее время навязывается, например, такая необоснованная точка зрения (и у нас и за рубежом), согласно которой гражданская война была якобы борьбой не трудящихся Советской власти с внутренней и внешней контрреволюцией, а борьбой большевиков с крестьянством.
Советский писатель-публицист В. Солоухин договорился до утверждения, что практически все население, состоящее до 90% из крестьян, выступило против большевиков, кроме узкого слоя «передовых рабочих». Это явная фальсификация. На самом же деле позиция крестьянства, да и большинства трудящегося населения в годы гражданской войны во многом определялась социально-экономической политикой, проводимой, с одной стороны Советами и большевиками, а с другой - белогвардейскими вождями и их правительствами.
В начале гражданской войны подавляющее большинство трудящихся оказалось на стороне Советской власти. Именно такая позиция большинства крестьянства помогла только что родившейся Советской власти успешно подавить в конце 1917 - начале 1918 гг. такие крупные вооруженные антисоветские выступления, как мятеж. Керенского-Краснова под Петроградом, юнкеров в Петрограде и Москве, донских, южноуральских и забайкальских казаков, польских легионеров в Белоруссии и, наконец, захватить и ликвидировать Ставку Верховного Главнокомандующего русской армией в Могилеве. И это в то время, когда мятежники имели регулярные, прошедшие опыт войны войска (преимущественно казаки) и насчитывали в общей сложности до 300 тыс. штыков и сабель.
Но установленный в октябре 1917 года большевистский режим и начавшиеся в условиях гражданской войны четко классовые, антибуржуазные преобразования: радикальная национализация почти всей промышленности, запрещение торговли, рынка, продразверстка, попытка строжайшей регламентации всех сторон жизни, военно-приказная система, трудовая повинность - все это (да еще плюс допускавшийся произвол комбедов, продотрядов, ревкомов на местах) больно задевало интересы различных слоев населения и множило число недовольных. Наконец, все это подталкивало, мобилизовывало наиболее активные антибольшевистские элементы к вооруженной конфронтации, а крестьян и казаков на восстания (особенно в начале 1919 года) и вступление в армии Колчака и Деникина, во всякого рода банды и отряды. Трудно не согласиться с точкой зрения историка П. Шевоцукова о том, что «советской власти приходилось бороться не только с белогвардейцами, кулаками, но и со средним крестьянством, хотя в целом середняк при всех его колебаниях склонен был поддерживать новый режим». Эта поддержка, поощряемая решениями VIII съезда РКП(б) в марте 1919 года об укреплении союза со середняком, в конце концов решила исход гражданской войны в пользу советской власти, несмотря на сложность взаимоотношений с крестьянством.
Кстати, это косвенно признают и вожди белого движения, в частности Деникин в своих воспоминаниях о «русской смуте», когда он говорит о своих тщетных ожиданиях (при приближении его войск к Москве) начала восстания в тылу красных. От Москвы его отогнали, а массового восстания он так и не дождался. Зато в тылу у Колчака (в Сибири, Забайкалье, Приамурье) развернулось массовое партизанское движение, несмотря на то, что там проживало крепкое крестьянство, то, которое по российским масштабам можно было бы отнести к кулакам. В чем дело? Да в том, что колчаковцы проводили антикрес- тьянскую политику.
Глава колчаковского совета министров П.В. Вологодский в одном интервью признавался, что его правительство в своих политических заявлениях выступало «против всякого рода насилия», за общественную самодеятельность. Но исполнители на местах, воспитанные на старых навыках обращения с народом, творили безобразия, карали без разбора и старых, и малых, и виновных и невиновных, реквизировали крестьянское добро за мизерное вознаграждение. Такие действия сильно дискредитировали в глазах населения центральную власть. Военная же власть «не считалась с правительством и творила такое, что у нас волосы на голове становились дыбом».
И еще показательно в этом отношении свидетельство из лагеря интервентов. Один из антантовских «советников» и помощников Колчака, английский генерал Нокс докладывал своему правительству: «Можно разбить миллионную армию большевиков, но когда 150 миллионов русских не хотят белых, а хотят красных, то бесцельно помогать белым». Еще более категоричен в суждениях по этому вопросу историк-белоэмигрант И. Солоневич: «общего языка с народом ни одно из белых формирований не нашло». Как ни сложны и ни просты были отношения Советской власти и большевиков с крестьянством в годы гражданской войны, они нашли общий язык: крестьяне были согласны временно отдавать воюющему государству продразверстку, только бы избежать возврата помещиков.
Гражданская война достигла такого упорства и ожесточения, какое едва ли имело место в мировой истории. Она не могла не сказаться на деятельности политических партий, уцелевших после октября 1917 г. Драматически закончился краткий, но в целом позитивный опыт сотрудничества (в т.ч. и на правительственном уровне) партии большевиков с партией левых эсеров - выразительницей крестьянской социалистической идеологии. Выступление против Брестского мира, разрыв блока с большевиками, организация антисоветского мятежа 6 июля 1918 года привели к тому, что эта самая близкая к большевикам крестьянская партия не без их помощи перестала существовать, а вместе с ней было кончено с многопартийностью в правительстве.
Вынужденная стать воюющей, партия большевиков все более приобретала военизированный облик. Внутрипартийная демократия свертывалась и заменялась приказными методами, партийная дисциплина заменялась военной. Возникла идеология «военного коммунизма», рассчитывавшая на политическом и военном народном энтузиазме решить социально-экономические задачи. Позже Ленин признал, что «жизнь показала нашу ошибку».
Правые эсеры, меньшевики и другие «социалисты», опиравшиеся на поддержку буржуазно-монархических кругов, летом и осенью 1918 года встали в авангарде антисоветских сил. Это время в советской историографии определенно называют этапом «демократической контрреволюции».
Правые эсеры, меньшевики в коалиции с отдельными членами кадетской партии приняли активное участие в создании областных антисоветских правительств: в Западной Сибири, Самаре, Уфе, Омске, Ашхабаде, Архангельске.
К концу 1918 года в связи с усилением буржуазно-монархического белого движения большая чисть этих временных правительств деформировалась или же прекратила свое существование, многие эсеры и меньшевики - члены Учредительного собрания - как уже отмечалось выше - вскоре были арестованы или расстреляны колчаковскими властями.
После окончания гражданской войны в 1922 году большевики устроили судебный процесс над 34 членами ЦК партии эсеров, обвинив их в контрреволюционной деятельности. К середине 20-х годов эта партия перестала существовать.
По-разному оценивается роль партии кадетов (партии «народной свободы») в ходе гражданской войны. Длительное время кадеты однозначно считались организаторами антисоветского саботажа и инициаторами развязывания гражданской войны. СНК РСФСР в декрете и воззвании от 28 ноября 1917 года объявил кадетов партией врагов народа. Уйдя в подполье, кадеты сотрудничали со всеми внутренними и внешними врагами Советской власти. Преимущественно интеллигентская, кадетская партия не укрепила свои ряды в военные годы и уже к лету 1918 года фактически распалась на отдельные части, большинство ее членов бежало под защиту Добровольческой армии. Советская историография постоянно отводила кадетам, наряду с монархистами, главную роль в «белом деле», в организации всех контрреволюционных сил, в установлении на захваченных белогвардейцами территориях военно-диктаторских режимов. Но теперь столь однозначная оценка ставится под сомнение. Участие кадетов в подготовке контррево - люции не подлежит сомнению, но с точки зрения фактической роли в войне интеллигентов - оценка их, как вождей гражданской войны, представляется крайне преувеличенной: они находились на вторых и третьих ролях в белом движении.
Не избежала частичного падения своего авторитета в массах и правящая партия большевиков. Не случайно выплеснулось массовое недовольство крестьян в антисоветских мятежах (антоновщина) в Тамбовской и Воронежской губерниях, на подавление которого потребовалось направить 40-тысячное войско под командованием од - ного из лучших полководцев М.Н. Тухачевского. То же самое произошло и в период антибольшевистского восстания в Кронштадте.
Советская власть претерпевала политический и экономический кризис, колоссально усиливаемый страшным голодом. Поэтому нет оснований идеализировать ни большевиков, ни их противников. Обе стороны проявляли равное рвение в стремлении победить в братоубийственной войне, каждая считая себя абсолютно правой. В современной историографии гражданской войны нет единого, общепринятого мнения по вопросу о периодизации гражданской войны. Одни исследователи годами гражданской войны считают 1918-1920 (наиболее устоявшееся мнение), другие - с июля 1917 по 1922, третьи - с октября 1917 по 1922.
Что можно сказать об этих суждениях? В каждой из них есть большая и меньшая степень убедительности. Однако более правы, очевидно, те, кто считает хронологическими гранями гражданской войны время с конца октября 1917 года (начало вооруженного похода войск Керенского и Краснова на Петроград) до конца октября 1922 года (полный разгром войсками Народно-революционной армии и партизанами Дальневосточной республики белогвардейских армий на Дальнем Востоке и освобождение от японских интервентов г. Владивостока).
Время же с лета 1918 года до конца 1920 года, когда гражданская война и интервенция слились в единое целое и военный вопрос выступал как главный, определяется как основной период гражданской войны.
В свою очередь, все пятилетие гражданской войны по воен- но-политическому содержанию, характеру военных действий и их результатам можно с определенной степенью условности разделить на следующие этапы:
Первый - начало гражданской войны (октябрь 1917 - май 1918) . На этом этап идет борьба Красной гвардии и революционных солдат и матросов с антисоветскими мятежами Керенского-Краснова, восставшими юнкерами в Петрограде и Москве, Ставкой Верховного главнокомандующего в Могилеве, казачьими антисоветскими выступлениями на Дону, Южном Урале, Забайкалье, корпусом польских легионеров генерала Довбор-Мусницкого в Белоруссии. Военные действия в это время носили очаговый характер, не было сложившихся фронтов и армий. В феврале-марте 1918 года Советская республика пытается отражать военную интервенцию германских войск, но неудачно и, как следствие, вынуждена была заключить позорный или, как Ленин его называл, «похабный» Брестский мир.
Второй этап - лето-осень 1918 года. Этот этап включает борьбу Советской республики с объединенными силами внутренней контр - революции («демократическая контрреволюция», белогвардейские военные формирования), поддержанные интервенцией стран Антанты и Германии, чехословацкий мятеж. К концу лета 1918 года врагу удалось захватить 3/4 территории Советской республики, она оказалась в кольце фронтов. Для отражения совместных широкомасштабных военных действий белых армий и интервентов в Советской республике создаются первые фронты гражданской войны: Восточный, Южный, Северный и Западный район обороны. Идет дальнейшее ускоренное строительство РККА, которая добивается первых успехов.
К концу 1918 г. Красная Армия окончательно разгромила почти 100-тысячную так называемую «Народную Армию» учредиловцев и чехов на Волге. С «демократической контрреволюцией» было покончено. На смену самарскому Комитету Учредительного собрания («Комуч») против советской выступал куда более серьезный враг - адмирал Колчак со своей почти 400- тысячной армией, поддержанный антантовскими союзниками.
Третий этап - конец 1918 г. и начало 1919 года, характеризуется окончанием первой мировой войны (ноябрь 1918 г.), прекращением австро-германской интервенции и освобождением оккупированных ранее территорий Украины, Белоруссии и Прибалтики, восстановлением в них советской власти. Одновременно предпринимается попытка усиления интервенции войск стран Антанты: в конце ноября англо-французские войска высаживаются в Новороссийске, Севастополе и Одессе, а в декабре занимают Баку и Батуми. В ноябре в Омске устанавливается военная диктатура адмирала А.В. Колчака, провозгласившего себя «верховным правителем» России и верховным главнокомандующим. Попытка Антанты развернуть свои войска на юге России окончилась полным провалом из-за антивоенных и революционных настроений среди иностранных солдат и матросов. «Мы у нее (Антанты - П.Н.) отняли ее солдат», - заявлял В. И. Ленин. Этот этап войны характеризуется также усилением строительства РККА и углублением социально-экономических преобразований, возникновением системы «военного коммунизма».
Четвертый этап - весна 1919 - весна 1920 года. Завершается уход из России основных интервенционистских войск. Весна и осень 1919 года - критическая фаза и крупнейшие победные сражения РККА над белогвардейскими армиями Колчака на Востоке, Деникина на Юге, Юденича на Северо-Западе. 1919 год вошел в историю войны как год решающих побед Красной Армии. В это же время получает дальнейшее развитие система «военного коммунизма».
Пятый этап (весна - осень 1920 года) - советско-польская война и борьба с белогвардейской армией генерала П.Н. Врангеля. Полная победа над вооруженными силами внутренней контрреволюции и «гигантски неслыханное поражение» (Ленин) в войне с Польшей поддержанной Антантой.
Необходимо обратить внимание на то, что сам Ленин говорил о советско-польской войне как о наступательной с советской стороны, дающей надежду продолжить путь к мировой революции. Выступая на IX Всероссийской партийной конференции 22 сентября 1920 г., он заявил: «В мае-июне 1920. г. оборонительный период войны со всемирным империализмом кончился и мы можем, и должны использовать военное положение для начала войны наступательной с целью советизации Польши и Литвы» (См. Исторический архив. 1992. № 1. С.107). В 1920 году были ликвидированы основные очаги гражданской войны. Наступил апогей системы «военного коммунизма». Росло крестьянское недовольство продразверсткой, вспыхивали крестьянские восстания - таковы события этого этапа.
Шестой этап - 1921-1922 гг. Ликвидация последних локальных очагов гражданской войны и иностранной интервенции. Подавление антибольшевистского Кронштадтского восстания и антисоветских крестьянско-повстанческих выступлений в Тамбовской, Воронежской, Саратовской губерниях, Поволжье, Урале, Сибири, на Дону и Украине. К этому же времени относится и ликвидация повстанческих отрядов батьки Махно. Характерными чертами этих выступлений были: народный характер, наличие многочисленных очагов борьбы и партизанская тактика боевых действий. На заключительном этапе войны проводились Волочаевская и Приморская операции по освобождению Дальнего Востока. Шла борьба с басмачеством в Средней Азии (вплоть до конца 20-х годов). Началась демобилизация Красной Армии, переход к НЭПу и выход страны из дипломатической изоляции.
* * *
Наиболее острые споры идут по проблемам красного и белого террора. Нельзя сделать не бывшим то, что свершилось - таково простое правило объективного исторического исследования. А вот в сталинские времена это правило сплошь и рядом нарушалось. Задача историков чаще всего сводилась к тому, чтобы уловить колебания «генерального курса» партийного руководства и соответственно расставлять акценты в своих исторических сочинениях. Так произошло и с трактовкой такого жестокого явления в гражданской войне, как белый и красный террор: усиленно подчеркивались массовость, бесчеловечность и нео- правданность белого террора и лишь вынужденность, оправданность и целесообразность революционного, красного террора.
Некоторые современные историки и особенно недостаточно информированные публицисты утверждают прямо противоположное, приводя в доказательство целый набор фактов красного террора. Споры о красном и белом терроре напоминают бокс в несколько раундов. Прав ленинградский ученый В.Г. Бортневский в своем утверждении, что «этот бой» может длиться бесконечно, поскольку «защитники» как красного, так и белого террора всегда в запасе будут иметь новые «аргументы».
Коротко напомним об этих аргументах, не забывая, что обе враждующие стороны как бы соперничали одна перед другой в жестокостях, т.к. речь шла о борьбе не на жизнь, а на смерть, о самом физическом существовании противоборствующих сил. Прежде всего надо каким-то образом определить понятия красного и белого террора. Под красным террором принято понимать временную (с июля по ноябрь 1918 г.) карательную политику Советской власти, направленную против свергнутых и разбитых, но сопротивляющихся эксплуататорских классов, против белогвардейцев. Под белым террором понимают все репрессивные действия антибольшевистских сил, в т. ч. и расстрелы красных командиров и комиссаров по приговорам военно-полевых судов, произвол белогвардейской контрразведки, карательные акции против большевизированных сел и деревень.
Эскалация насилия, начавшаяся еще в тяжелые годы первой мировой войны, пройдя революционный 1917 год, во время гражданской войны достигла своего апогея. Известно, например, что генерал Л. Г. Корнилов призвал участников Первого Кубанского («Ледяного») похода на Екатеринодар: «В плен не брать! Чем больше террора, тем больше побед». Колчак тоже в своей политике не отставал от Корнилова: «Моя цель, первая и основная, - стереть большевизм и все с ним связанное с лица России, истребить и уничтожить его».
После того, как петроградское советское руководство во главе с Г. Е. Зиновьевым не поддержало митинговые требования рабочих о введении массового террора в ответ на убийство эсерами известного тогда большевистского трибуна, члена Президиума ВЦИКа и редактора «Красной газеты» В. Володарского, В.И. Ленин резко выступил в поддержку рабочих. В письме к Г.Е. Зиновьеву он писал: «Протестую решительно! Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную. Это невозможно! Террористы будут считать нас тряпками. Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров, и особенно в Питере, пример коего решает».
Предостережение Ленина вскоре подтвердилось. Летом и осенью начался разгул контрреволюционного террора: 6 июля мятеж левых эсеров в Москве, 6-21 июля антисоветские мятежи в Ярославле, Рыбинске, Муроме. В период вспышки антисоветских мятежей, в ночь с 16 на 17 июля 1918 года бывший царь и его семья были расстреляны в Екатеринбурге по приказу Уральского областного Совета, санкционированному из Москвы.
После убийства эсером 30 августа председателя Петроградской ЧК М.С. Урицкого в городе прошли массовые шествия под лозунгами: «Они убивают личности, мы убьем классы», «За каждого нашего вождя - тысячи ваших голов». «Настал час расплаты» и др. В связи с убийством М.С. Урицкого и покушением на В. И. Ленина ВЦИК принял резолюцию, в которой говорилось: «...За каждое покушение на деятелей Советской власти и носителей идей социалистической революции будут отвечать все контрреволюционеры и все вдохновители их. На белый террор врагов рабоче-крестьянской власти рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и ее агентов». 5 сентября 1918 года (эта дата, от которой многие историки и ведут начало красного террора - П. Н.) принимается радикальное постановление СНК РСФСР, в котором прямо говорилось, что «подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам». Итоговой цифрой расстрелянных за осенние месяцы 1918 г. называют (только по 20 губерниям) около 5000 человек. В то же время (июль -декабрь 1918 г.) лишь в 13 губерниях белогвардейцы и их власти по данным НКВД РСФСР расстреляли 22760 человек. Других обобщенных данных пока не установлено.
Можно было бы приводить еще многие факты репрессий, красного и белого террора, но в принципе картина не изменилась бы. Точных весов, на которых бы можно взвесить тяжесть красного и белого террора, вряд ли можно найти. Для осуществления репрессий и террора у каждой из противоборствующих сторон были созданы и действовали свои военно-карательные структуры.
Нередко практиковался и самосуд или прямой приказ о расстреле. К примеру, генерал П. Н. Врангель вспоминал, как он создавал стрелковый полк в своей дивизии из взятых в плен красноармейцев: «Выделив из их среды весь начальствующий элемент вплоть до отделенных командиров, в числе 370 человек, я приказал их тут же расстрелять. Остальным было выдано оружие». Картины красного террора описаны в письмах В. Г. Короленко А.В. Луначарскому, в «Окаянных днях» И.А. Бунина, в потрясающей директиве Оргбюро ЦК РСДРП/б/ (январь 1919 г.) «О расказачивании».
Все уже известные материалы и документы открывают перед нами во всем своем кровавом ужасе страшное лицо гражданской войны, жестокой и беспощадной, с людским озверением, смертельной злобой, местью и расправами. И у нас нет нравственных оснований говорить об оправдании ни красного, ни белого террора. Так же, как и нет оснований обвинять в терроре лишь одну из сторон.
Сколько бы отрицательно мы ни относились к террору, этому неизбежному спутнику любой гражданской войны, тем не менее это наша история, и историкам еще предстоит комплексно и объективно исследовать идеологию, политику и практику террора, определить его место и роль в гражданской войне.
* * *
Победа в войне оказалась на стороне Советской власти и Красной Армии. Она была обусловлена рядом социальноэкономических, политических и военных факторов. В гражданской войне, как и в любой другой, побеждает, как правило, тот, кто сильнее. В чем же оказались сильнее советская власть, большевики?
Во-первых, Советская республика, несмотря на круговую осаду и блокаду белыми армиями и интервентами, отрезавшими ее от продовольственных и сырьевых ресурсов, сумела довольно быстро сосредоточить и мобилизовать все имеющиеся у нее ресурсы (промышленные, продовольственные, человеческие и др.) для нужд огромного фронта. В годы гражданской войны большинство казенных военных заводов, размещавшихся в центральных районах России (Адмиралтейский, Балтийский, Ижорский, Обуховский, Се- строрецкий, Тульский, Ижевский и.др.), не попали в руки белых армий, а работали на снабжение Красной Армии вооружением и боеприпасами. Уже к середине 1919 года Красная Армия оказалась вооруженной не хуже бывшей царской армии. Для нужд армии использовались запасы вооружения, оставшиеся со времени первой мировой войны.
Во-вторых, на защиту советской власти в годы гражданской войны встали впервые почувствовавшие себя творцами истории миллионы ранее угнетенных и бесправных людей, поверивших в ее идеалы, цели и лозунги.
Выдающийся философ XX века, лауреат Нобелевской премии Бертран Рассел, трезво и критически относившийся к большевикам, пробыв пять недель в 1920 году в разгар гражданской войны в России, так описал и осмыслил то, что ему пришлось увидеть: «Главное, что удалось большевикам, - это зажечь надежду... Даже при существующих условиях в России еще чувствуется влияние животворного духа коммунизма, духа созидающей надежды, поиска средств к уничтожению несправедливости, тирании, жадности, всего того, что мешает росту человеческого духа, стремление заменить личную конкуренцию совместными действиями, отношение хозяина и раба - свободным сотрудничеством».
«Дух созидающей надежды» помогал сражающимся рабочим и крестьянам, несмотря на неимоверные лишения, в т.ч. из- за режима «военного коммунизма», голод, холод, эпидемии, найти в себе силы выдержать испытания тех суровых лет и победоносно закончить гражданскую войну.
В-третьих, советскому правительству, Советам на местах, высшим военным органам страны в тяжелейших условиях после четырех лет изнурительной первой мировой войны удалось создать сначала на добровольной, а затем на мобилизационной основе более чем пятимиллионную Рабоче-Крестьянскую Красную Армию и привлечь в нее десятки тысяч младших командиров, офицеров и генералов старой русской армии. Из их числа в ходе войны выдвинулись талантливые командующие и командиры: В.А. Антонов-Овсеенко, В.К. Блюхер, М. Д. Бонч-Бруевич, С.М. Буденный, И.И. Вацетис, Б.М. Думенко, А.И. Егоров, А.И. Корк, С.С. Каменев, Г.И. Котовский, С.Г. Лазо, Ф.К. Миронов, В.М. Примаков, А.Я. Пархоменко, С.К. Тимошенко, М.А. Тухачевский, В.И. Чапаев, И.П. Убо- ревич, В.И. Шорин, Я.Ф. Фабрициус, М.В. Фрунзе, И.П. Якир и многие другие.
В-четвертых, на стороне революционно сражающейся России были сочувствующие и солидарная поддержка многих трудящихся зарубежных стран, нередко выступавших под лозунгом «Руки прочь от России». Это движение солидарности сковало силы интервентов, ослабляло их напор. В 1918-1920 гг. в Советской России было создано 370 интернациональных отрядов, рот, батальонов, полков, бригад и дивизий.
Но не только сила и успехи характерны были для советской стороны. В годы войны Советская республика и ее вооруженные силы испытывали огромные трудности. В их числе усталость населения и солдат, вернувшихся с фронта для мирной жизни, нежелание вновь воевать. А отсюда трудности в комплектовании Красной Армии, частые случаи дезертирства, особенно в период успехов белых армий. Вооруженная борьба «красных» осложнялась экономической разрухой, а также колебаниями (от «красных» к «белым») среднего крестьянства, стонавшего от режима «военного коммунизма».
Колебания крестьянства решали судьбу Советской власти и власти Колчака-Деникина. Факт создания многомиллионной Красной Армии, в которой восемь десятых - крестьяне, свидетельствовал, что в конечном счете они в массе своей все- таки поддерживали Советскую власть. Это определило победу в гражданской войне.
Несмотря на общую меньшую численность белогвардейских военных формирований по сравнению с численностью вооруженных сил Советской республики, белое движение имело ряд преимуществ в войне:
Во-первых, преимущественно опытнейший, командный состав, прошедший через горнило четырех лет мировой войны. В числе руководителей белого движения находились два бывших главнокомандующих русской армией: Л.Г. Корнилов, М.В. Алексеев, а также опытнейшие генералы и адмиралы: А.В. Колчак, А.И. Деникин, П.Н. Врангель, М.Г. Дроздовский, П.Н. Краснов, А.П. Кутепов, В.О. Каппель, А.С. Лукомской, Е.К. Миллер, К.К. Мамонтов, С.Л. Марков, В.З. Май-Маевский, И.П. Романовский, Я. А. Слащев, А.В. Туркул и другие.
О силовом динамизме противоборства «белых» и «красных», точно и образно сказал в предисловии к книге белого генерала Я. Слащева «Крым в 1920 году» Д. Фурманов: «В области специальной они (белые) были большими мастерами. И провели против нас не одну талантливую операцию. И совершили по-своему не мало подвигов, выявили не мало самого доподлинного личного героизма, отваги и прочего. Красная Армия имела перед собой не случайный сброд, а организованного, стойкого, часто отважного и решительного, прекрасно обеспеченного врага».
Во-вторых, поддержка белого движения со стороны бывших союзников царской России - стран Антанты, США, Японии и временно со стороны Германии. Эта поддержка выражалась не только в снабжении белых армий вооружением, снаряжением, продовольствием, деньгами и советниками, но и в организации непосредственной интервенции и оккупации значительных районов и жизненных центров страны, а также установлении военной и экономической блокады. В результате блокады практически были прерваны все морские и сухопутные сообщения Советской республики с внешним миром. Только к концу войны эта поддержка заметно ослабла.
Вместе с тем, у белого движения и руководителей его армий были свои сложности и трудности. Прежде всего организаторы и идеологи белого движения так и не смогли открыто с полной ясностью сформулировать и провозгласить общегосударственную политическую и экономическую программу, которая смогла бы привлечь на их сторону большинство народа России. Из различных манифестов, воззваний и публичных заявлений лидеров белого движения можно примерно так определить некоторые пункты этой программы:
1. »Сокрушение большевистского самодержавия и замена его... »
2. «Создание в стране временной сильной верховной власти для низвержения гибельной диктатуры черни», возрождение армии.
3. «Поднятие транспорта и производительных сил страны».
4. Восстановление могущественной и неделимой России, т.е. отказ национальным окраинам в предоставлении независимости.
5. Гарантии полной гражданской свободы и свободы вероисповедания.
6. Немедленный приступ к земельной реформе.
Программа носила общий декларативный характер.
Попытка же спекулировать на популярных в то время лозунгах (вроде созыва Учредительного собрания, демократических свобод), чтобы выдать свой интерес за общий интерес всех членов общества, провалилась. Когда же белое движение окончательно себя дискредитировало в глазах крестьянства, тогда оно отбросило всякую политическую неопределенность, все демократические прикрасы и над белым движением было поднято знамя помещичьей реставрации. На протяжении всей войны вождям белого движения не удалось создать по-настоящему единый антибольшевистский центр, способный объединить всех хотя бы в одном вопросе - в создании армии и использовании ее в общих интересах.
Трудности для белого движения, его военных формирований и установленных им режимов на занятых территориях представляло чаще всего отрицательное отношение местного населения. В книге воспоминаний «1920 год», написанной в эмиграции, известный монархист и активный деятель белого движения В. В. Шульгин, стремясь найти объяснение краху белогвардейщины, пришел к заключению, что «белое знамя» было запачкано насилием над населением, грабежами, бессмысленным террором и т. д. П. Н. Милюков - один из идеологов белого движения - уже в сентябре 1921 года вынужден был признать: «После Крымской катастрофы (войск Врангеля), когда с несомненностью для меня выяснилось, что даже военное освобождение (от власти большевиков - П.Н.) невозможно, ибо оказалось, что Россия не может быть освобождена вопреки воле народа».
В конечном счете красная сторона оказалась ближе к трудящимся, сумела стать более гибкой и организованной, а потому смогла победить. С точки зрения общечеловеческой победу в гражданской войне не одержал никто. Лучшей победой стало бы историческое примирение противоборствующих сторон, которое, к сожалению, и до сих пор окончательно не наступило.
* * *
В 1922 году закончилась гражданская война (к которой применяют даже термин «апокалипсис») на всей территории страны. Прекратилось беспредельное истребление человеческих жизней. Оно исчислялось миллионами. Война, внутренние волнения, террор, насилие, болезни, голод опустошили великую страну и в общей сложности сократили ее население на 13 млн. человек, в том числе примерно 8 млн. убитых, искалеченных, умерших от ран, голода и эпидемий. Только потери участников вооруженной борьбы с обеих сторон составили около 2,5 млн. солдат, красноармейцев, командиров и офицеров, убитых в боях и умерших от ран и болезней. Видимо, число жертв с обеих сторон никогда не удастся точно установить. Из России эмигрировало по различным данным до 2 млн. военных и гражданских лиц: многие лидеры ликвидационных большевиками политических партий, бывшие члены четырех созывов Государственных дум, депутаты разогнанного Учредительного Собрания, представители торгово-промышленных и финансовых кругов, крупные землевладельцы, писатели и журналисты, деятели науки, элита военной интеллигенции, а также казаки и рядовые солдаты. Кульминационным моментом эмиграции была эвакуация остатков разбитой в Крыму белогвардейской армии Врангеля совместно с гражданскими беженцами. В ноябре 1920 года морская армада в составе 126 судов с грузом и со 135693 пассажирами вышла в Черное море, чтобы увезти их из России в европейские страны. Покидая Крым, врангельцы увели с собой 2 линкора, 2 крейсера, 10 эсминцев, 4 подводные лодки, 8 канонерок, 12 тральщиков, 119 вспомогательных судов, транспортов, буксиров.
После победы в гражданской войне и отражения интервенции сильнейших государств мира была сохранена независимость советской России. Капиталистические страны и внутренние антисоветские силы оказались не в состоянии задушить молодое советское государство. Между ним и капиталистическим миром возникло неустойчивое равновесие сил. Россия потратила много усилий, чтобы преодолеть еще сохранившуюся экономическую блокаду и дипломатическую изоляцию. Но ее международное существование среди капиталистических государств было отвоевано. Однако сохранить целостность страны в результате войн и революций не удалось. От дореволюционной России отделилась Польша, Финляндия, Латвия, Литва и Эстония.
В ходе революции и войны произошли коренные изменения в экономике и классовой структуре общества: вместе с ликвидацией частной собственности на помещичьи земли, фабрики и заводы перестали существовать классы помещиков и буржуазии; почти вся промышленность, транспорт, земля и ее недра перешли в руки государства; сократилось число сельской буржуазии; выросло количество мелкотоварных крестьянских хозяйств.
К началу 1921 года все наличное население страны (в границах 1939 г.) составляло 134 млн. 275 тыс., в т.ч. 85% сельского. Численность рабочих определялась приблизительно в 1,4 млн. человек.
С ликвидацией класса помещиков, крупной буржуазии исчезли и их партии - кадеты, октябристы и др. Партии эсеров, меньшевиков, трудовиков, анархистов из-за временного и частичного пособничества иностранным интервентам в глазах трудящихся потеряли авторитет и, преследуемые в своей последующей деятельности правящей партией большевиков и государственными административными органами, организационно прекратили свое существование в начале 20-х годов. Большевистская же партия из «воюющей» утвердилась как единственно правящая, которая в будущем могла править так, как она считала нужным, что создавало предпосылки для роста тоталитарных тенденций в самой партии, государстве и обществе. Более того, за годы войны существенно изменился и характер политической власти: произошло но существу слияние партийных и государственных органов снизу доверху. С прекращением войны не исчезли зародившиеся в годы военного коммунизма военные методы руководства.
Война глубоко отразилась на политической и психологической атмосфере в обществе. Почти пять лет люди, находившиеся в противоположных лагерях, отнюдь не сразу перестали смотреть друг на друга с неприязнью и подозрением. Надолго сохранилось глубокое недоверие и к правящим кругам стран, пришедших в Россию с интервенцией 1918-1920 гг. Надолго закрепилось и рожденное революцией и гражданской войной обостренное классовое сознание и убежденность в непобедимости революции и созданного ею строя.
В конце войны страна оказалась в тяжелейшем экономическом положении после более чем восьми лет империалистической и гражданской войн и иностранной интервенции.
Огромные жертвы и потери, понесенные в ходе войны и отражения интервенции, страшно затруднили последующее восстановление народного хозяйства страны. В.И. Ленин так охарактеризовал положение страны весной 1921 года: «Россия из войны вышла в таком положении, что ее состояние больше всего похоже на состояние человека, которого избили до полусмерти: семь лет колотили ее, и тут, дай бог, с костылями двигаться! Вот в каком мы положении!»
Еще более эмоционально резко характеризует положение, в котором оказалась Россия после войны, правый эсер, известный социолог, высланный из России в 1922 г. Питирим Сорокин: «В результате войны и революции наше отечество лежит в развалинах. Великая Русская равнина стала великим кладбищем, где смерть пожинает большую жатву... Мы сейчас похожи на людей, ошарашенных ударом дубины... Есть ли сейчас на земле другой народ более обнищалый, более голодный, более несчастный, более эксплуатируемый, чем наш родной, великий - даже в своем несчастье - русский народ.» Далее он резко отрицательно формулирует нравственный итог войны: «Мы сейчас захлебываемся в вакханалии зверств, хищничества..., бессовестности и «шакализма».
С такого послевоенного старта страна приступила к восстановлению народного хозяйства через осуществление новой экономической политики. Центр тяжести с политической, военной борьбы переносился на мирную организаторскую, культурную работу.
Источники и литература
Антисоветская интервенция и ее крах. 1917 - 1922. - М., 1987. Балтийские моряки в борьбе за власть Советов (ноябрь 1917 - декабрь 1918) . - Л., 1968.
Балтийские моряки в борьбе за власть Советов в 1919: Документы и материалы. - Л., 1974.
Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. - М., 1987.
Гражданская война в СССР. - Т. 1 и 2. - М., 1980, 1986.
Гуль Р.Б. Красные маршалы: Тухачевский, Ворошилов, Блюхер, Ко- товский. - М., 1990.
Директивы командования фронтов Красной Армии (1917 - 1922 гг.): Сборник документов. В 4 томах. - М., 1971, 1972, 1974. 1978.
Директивы Главного командования Красной Армии (1917-1920). - М., 1969.
Деникин А.И. Поход на Москву («Очерки русской смуты»). - М., 1989.
Иоффе Г.З. «Белое дело» генерала Корнилова. - М., 1989.
Какурин Н.Е. Как сражалась революция. - Т. 1 и 2. - 2-е изд. - М., 1990.
Кавтарадзе А.Г. Военные специалисты на службе республики Советов 1917 - 1920. - М., 1988.
Козлов А.И. Расказачивание // Родина. - 1990. - №№ 6, 7.
Кораблев Ю.И. Почему Троцкий? // Политическое образование. - 1989. - № 2.
Ленин В.И. Поли. собр. соч. - Тт. 37-40. Ленин В.И. Военная переписка. 1917 - 1922 гг. - М., 1987.
Млечин Л.Н. Русская Армия между Троцким и Сталиным. - М., 2002.
Поликарпов В.Д. Военная контрреволюция в России. - М., 1990.
Реввоенсовет Республики (6 сентября 1918 г.- 28 августа 1923 г.). - М., 1991.
Садуль Ж. Записки о большевистской революции (октябрь 1917-январь 1919) . - М., 1990.
Троцкий Л.Д. Моя жизнь...: Опыт автобиографии. - М., 1990.
Семенникова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. -Брянск, 1998.
Ушаков А.И. История гражданской войны в литературе русского зарубежья: Опыт изучения. - М., 1993.
М.В. Фрунзе на Восточном фронте: Сборник документов. -Куйбышев, 1985.
Хрестоматия по истории СССР. 1917 - 1945: Учебное пособие для пединститутов по специальности «История». - М., 1991.
Хрестоматия по истории России. 1917 - 1940. - М., 1995.
Шевоцуков П.А. Страницы истории гражданской войны: Книга для учителя. - М., 1992.
Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. - М., 1986.
Шкаренков Л.К. Наваждение белых миражей. О судьбах и утраченных иллюзиях белой эмиграции // Переписка на исторические темы. Диалог ведет читатель. - М., 1989.
|
|