|
§ 7. Истоки современной политологии
Политическая наука на Западе накопила большой опыт. Современные политологические концепции своими корнями уходят в различные направления социальной философии XIX века, от идеалистических до материалистических, в том числе марксизма.
О. Конт (1798—1857) и Г. Спенсер (1820—1903), основоположники позитивизма в философии, внесли большой вклад в становление социологии и политической науки. В «Системе позитивной политики» Конт выступает сторонником «самореализующегося фундаментального порядка» и категорическим противником насилия. Однако, предлагая реформы в обществе, Конт опирался на систему коллективных верований, особую религию как следствие развития науки. К тому же, считая достаточным для реализации своих проектов лишь ознакомление с ними правящей верхушки, он рассылал эти проекты даже монархам.
Спенсер в «Основаниях социологии» рассматривал строение общества и возникающие в нем институты по аналогии с живым организмом, в котором функции разделены между органами. Этот подход в социологии получил название органической школы. Основным законом социального развития он считал закон выживания наиболее приспособленных обществ, к каким относил «дифференцированные», то есть разделенные на классы. Спенсер в социальной науке предвосхитил на несколько лет естественнонаучный закон Ч. Дарвина и заложил основу консервативных взглядов в политике.
Вслед за ним Л. Гумплович (1838—1909), перенося на общество биологические законы, выдвинул теории самосохранения социальных групп, борьбы рас и племен как необходимой составляющей эволюции общества. В работах «Социология и политика», «Основы социологии», «Общее учение о государстве» он излагал свой взгляд на происхождение государства — теорию насилия: сила давала власть, возможно путем войны, приводившей к рабству — одних, к господству — других. Но к XIX веку положение изменилось, сложилось «культурное государство» с равноправными гражданами, парламентской демократией, растущими благосостоянием и законопослушанием.
Прямым последователем Конта проявил себя Э. Дюркгейм (1858—1917), который в своей докторской диссертации «О разделении общественного труда» и курсе лекций по началам социализма (сен-симонизму) выдвигал концепцию «органической социальной солидарности», присущей достаточно высокоразвитым формам разделения труда, где консенсус достигался бы с помощью коллективного (общего) сознания.
Социализм у Дюркгейма представляет собой лучшую, более осознанную организацию коллективной жизни, цель и следствие которой — интеграция индивидов в социальных рамках. Он — противник насилия и был твердо уверен, что конфликты между рабочими и предпринимателями служили доказательством плохой организации общества, которую следовало исправить, но конфликты вовсе не предвещали перехода к иному общественному или экономическому строю. По Дюркгейму социалистическим могло быть всякое учение, требовавшее воссоединения всех экономических функций, рассеянных в руководящих центрах общества; учение, далекое от аскетизма или протестов против роскоши, видевшее пути разрешения общественных трудностей в изобилии и в росте производительности труда; оно не определяется ни отрицанием частной .собственности, ни требованиями рабочих, ни филантропией высших классов или руководителей государства. Это учение существенно отличается от коммунистического, начинавшегося еще в античности с протеста против общественного неравенства и несправедливости и мечты о мире, в котором положение всех будет одинаковым. Итак, социализм — организация общества, а не классовая борьба, его цель — создание профессиональных объединений, корпораций, а не изменение характера собственности.
В негативной оценке выборов, парламента Дюркгейм выступал последователем Конта, который благожелательно отнесся к государственному перевороту Наполеона III и обращался с призывом о реформах к русскому царю. Дюркгейм считал, что политики со своими бесконечными спорами только затрудняют реформы, демократия у него не сопровождалась современными атрибутами плюрализма, парламента, выборов, для него — это эволюция управляющего сознания, отношений государства (в том числе монархии) и народа, политика же второстепенна, и лучше, если верхушка власти отделена от избирателей, хотя бы двухступенчатой структурой представительных органов. Французский политолог и социолог жил в относительно благополучное время, обходившееся без континентальных катаклизмов, не сталкивался в жизни с деспотиями и тоталитаризмом, что и вызывало у него впечатление, что буржуазное государство выступает в качестве надклассовой силы, управляющей необузданными инстинктами и обеспечивающей единство и безопасность общества, которое не нуждается в революционных преобразованиях.
Большое значение для современной политологии имела теория элит, представленная сначала Г. Моской (1858—1941) в работах «Теория правления и парламентское правление» и «Основы политической науки», а затем развитая В. Парето (1848— 1923) в гигантском «Трактате по общей социологии». Моска утверждал, что вне зависимости от уровня развития в каждом обществе существуют классы управляющих и управляемых, причем первый, всегда малочисленный, монополизирует власть и пользуется всеми ее привилегиями, а второй — многочисленный, доставляет ему материальные средства поддержки. Критерии, по которым формируется элита, у Моски связаны с организаторскими способностями, материальным и интеллектуальным превосходством. Элита может быть аристократической, стремящейся передавать власть по наследству, если не юридически, то хотя бы фактически, или демократической, когда она обновляется за счет наиболее активных и способных к управлению представителей низших слоев. Если первая имеет тенденцию к вырождению, то вторая, ее замещая, обеспечивает преемственность и стабильность руководства страной.
Оригинальный взгляд на историю общества как постоянную борьбу и «циркуляцию» элит представил Парето, причем выдвижение в политическую или интеллектуальную элиту для него связано со способностью индивида к инстинктивным, иррациональным поступкам, представляющим особый дар в сравнении с рациональностью, пронизывающей общество. В его словаре «остатки» — это чувства или аффективные действия, слившиеся с природой человека, а «производные» — интеллектуальные системы защиты, которыми придается видимость рациональности словам или поступкам (идеологии, оправдательные теории). Парето подразделил остатки на шесть классов, внутри которых есть роды и даже виды, им соответствуют определенные производные. Классификация остатков и производных представляла собой учение о природе человека, проявлявшейся в общественной жизни. Различные классы остатков соответствовали группам чувств, которые фиксировались в истории во всех обществах. Консерватизм Парето, пессимизм в отношении прогресса человека состоял в том, что, по его мнению, остатки и их классы мало меняются.
Не будучи психологом и не претендуя на это, Парето описал важные психологические приемы воздействий; например, задолго до Гитлера показал, как эффективно многократное повторение одного и того же, что рациональность и логичность в мыслях значат для толпы меньше, чем умение создать впечатление. Он показал, как важна иллюзия для формирования политического поведения, направленного на идеальные цели: например, социалисты провоцируют восстание рабочих, обещая бесклассовое общество, но когда вожди восстания берут верх, то строят новое общество, очень далекое от провозглашенного до революции идеала. Причем за этим могут стоять либо рациональность лицемеров и циников, либо иллюзии самих вождей, в которых нуждаются управляемые.
Парето, в определении элиты, давал ей широкое и узкое толкование. Широкое охватывало всю общественную элиту — от известного шахматиста, поэта до любовниц политиков; узкое— лишь правящую, играющую роль в управлении, принимающую решение часть высшего слоя. Являясь наследником взглядов Макиавелли, Парето указывал на два основных средства управления — силу и хитрость («львов» и «лис»), причем деятельность «львов» свойственна авторитарным режимам, а «лис» демократическим или, используя его выражение, плутодемократическим.
Он соглашался с Марксом в том, что классовая борьба имела фундаментальное значение для истории общества, но считал, что она является не только экономической, но и борьбой масс и элит за обладание государством и военной силой и что она не может закончиться победой пролетариата, его диктатурой, что это будет господство тех, кто говорит от имени пролетариата, то есть привилегированной элиты. История общества представляла и представляет, по мнению Парето, циркуляцию элит: элита, не готовая бороться в защиту своего положения, провозглашающая гуманные принципы правления и пытающаяся их осуществить, проявляет чистую мечтательность и должна уступить место другой, более мужественной. Успех — единственное бесспорное оправдание власти элиты. Точка зрения Парето на циркуляцию элит оказалась приемлемой для сторонников различных политических режимов, в том числе для итальянских фашистов, хотя сам он фашистом не был и предпочитал правительство сильное, но либеральное.
Проблема соотношения демократии и авторитаризма, утраты со временем демократическими институтами и процедурой управления либеральной сущности волновала многих ученых, в том числе недооцененного в России, но еще при жизни признанного в Европе М. Острогорского (1854—1919), который в работе «Демократия и политические партии» (1898 г.) сумел последовательно и четко сформулировать целый ряд либеральных идей, присущих русским конституционалистам. Демократия представала в ее развитии, постоянном столкновении интересов, социальных групп, политических партий. Партии были новой реальностью общественной жизни конца XIX века, когда развитие демократических процессов потребовало представительства различных социальных слоев с их подчас противоположными интересами. Показав, как эволюция избирательных систем Англии и Соединенных Штатов повлияла на политическую систему в целом и становление особых ассоциаций — партий, в частности, Острогорский вложил в свой фундаментальный труд косвенно и представления о возможностях политической жизни России. У русского ученого нет идеализации этого общественного института, уже тогда он показал, как происходит бюрократизация партий в концепции так называемого кокуса, переход ее руководства к манипулированию массами в условиях их низкой политической культуры.
Сходные взгляды на деятельность политических партий демонстрировал Р. Михельс (1876—1936), который в своей работе «Социология политической партии» сформулировал «железный закон олигархии». В партии, как и в обществе в целом, основная масса членов пассивна и предоставляет право управления сравнительно небольшой элитарной группе, которая, в первую очередь, заботится о своем привилегированном положении.
Михельс в своем учении оставил ряд интересных замечаний по поводу социального и национального происхождения социалистических вождей, реальных интересов социальных слоев и программной «мифологии» партий.
Самый значительный вклад в социологию и политологию ХХ века, по общему мнению, внес М. Вебер (1864—1920). Юрист, историк мировых религий, приверженец так называемой исторической школы политэкономии, он связывал свой анализ экономической и политической жизни общества не с попытками создать единую теорию как это присуще классической английской политэкономии, а с особенностями, традициями и конкретной исторической ситуацией анализируемого региона («Хозяйство и общество»). Поразителен его анализ сочетания религий и хозяйственного и политического развития, из которого Вебер сделал свой вывод о происхождении капитализма в условиях господства протестантской этики, ставившей хозяйственный успех на одно из первых мест в жизни («Протестантская этика и дух капитализма», «Хозяйственная этика мировых религий», «Социология религий»).
Выделяя модели «идеального типа», в частности господства, такие, как традиционное, харизматическое и рациональное, Вебер отдавал предпочтение рациональному, легитимному господству, хотя и признавал неизбежность их сочетания в реальной политике («Политика как призвание и профессия»). Он внес наибольший вклад в разработку теории «государственной бюрократии», считая бюрократию рациональной формой коллективной деятельности, а капитализм — концентрированным выражением рациональности. Вебер критически относился к социализму вообще и к революционным способам его достижения, в частности. Это звучало и в его анализе революции в Германии и ситуации, сложившийся в России после взрыва 1905 года.
Значительный вклад в современную политологию внесли зарубежные ученые-марксисты, которые, начиная с А. Грамши, искали возможности сочетания менявшихся условий общественного развития с революционной направленностью коммунистических партий.
После десятилетий тоталитарного режима и монополии одной партии в нашей стране такое, порой взаимоисключающее многообразие политических идей воспринимается многими нашими соотечественниками как теоретический хаос, усугубляемый в реальной жизни некомпетентностью, а иногда неразборчивостью в методах некоторых «народных избранников» и сопротивлением «старой гвардии». За рубежом же политология продолжает развиваться по целому ряду основных направлений, в рамках которых в соответствии с консервативной, либеральной, радикальной и социалистической традициями могут выделяться отдельные школы и концепции: политического лидерства и элиты; организации политических систем и режимов; бюрократии и принятия политических решений; политической культуры и легитимности; социализации и демократии и др.
РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
Антология мировой политической мысли: В 5 т. - М., 1997.
Арон P. Этапы развития социологической мысли. — М., 1993.
Арон Р. Демократия и тоталитаризм. - М., 1993.
Ашин Г. К. Современные теории элиты: критический очерк. — М., 1985.
Бжезинский 3. Великая шахматная доска. - М., 1998.
Блондель Ж. Политическое лидерство. - М., 1992.
Бурдье П. Социология политики. — М., 1993.
Вебер М. Избранные произведения. — М., 1990.
Вебер М. О буржуазной демократии в России//Социологические исслед-я. — 1992. — № 3.
Вебер М. Социализм. Речь для общей информации австрийских офицеров в Вене (1918 г.)//Вестник Моск. ун-та. Сер. 12. Coц- полит.исслед. — 1991. —№ 2.
Вебер М. Харизматическое господство // Социологические исслед-я. —1988. — № 5.
Власть: Очерки современной политической философии Запада / Мшвениерадзе В. В. и др.- М., 1989.
Даль Р. О демократии. - М., 2000.
Дарендорф P. От социального государства к цивилизованному сообществу // Полис. —1993. —№ 6.
Джилас М. Лицо тоталитаризма. - М., 1992.
История политических и правовых учений / Под ред. В.С. Нерсесянца. - М., 1995
Лебон Г. Психология народов и масс. - СПб., 1995.
Маннгейм К. Консервативная мысль // Социологические исслед-я. —1993. — №№ 1, 4.
Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм: Российский конституционализм в сравнительной перспективе. - М., 1997.
Медушевский А. Н. М. Я. Острогорский и политическая социология в XX веке//Социологические исслед-я. - 1992. - № 8; 1993. -№ 1.
Михельс P. Социология политической партии в условиях демократии // Диалог. —. 1990. — №№ 3, 5, 7, 9, 11, 13, 15, 17, 18; 1991. - № 3.
Мушинский В. О. Антонио Грамши. Учение о гегемонии. — М., 1990.
Одайник В. Психология политики. Политические и социальные идеи К.Г. Юнга. - М., 1996.
Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Вопросы философии. — 1989. — №№ 2, 3, 4.
Ортега-и-Гассет X. Не быть членом партии//Социологические исслед-я. —1993. № 7.
Ортега-и-Гассет X. Старая и новая политика // Полис. - 1992. -№ 3.
Политология: хрестоматия / Под ред. М.А. Василика. - М., 1999.
Поппер К. Открытое общество: В 2-х т.— М., 1992.
Сартори Дж. Вертикальная демократия // Полис. - 1993. - № 2.
Спенсер Г. Грехи законодателей // Социологические исслед-я. — 1992. —№ 2.
Федосеев А. А. Современная американская буржуазная политология: истоки, традиции, новации. — Л., 1989.
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. - 1994. - № 1
Хайек Ф.А. Дорога к рабству. - М., 1992..
Шмитт К. Политическая теология. - М., 2000.
Шпакова Р. П. Легитимность политической власти: Вебер и современность // Сов. государство и право. — 1990. — № 3.
Шпакова Р. П. Легитимность и демократия (уроки Вебера) /Полис —1994.—№2.
|
|