|
§ 11. Унитарное и федеративное
государства
Различия в государственном устройстве объясняются особенностями исторического развития того или иного региона, межэтнических и экономических отношений народов. Государства могут быть простыми — унитарными или сложными — федеративными. Унитаризм как принцип государственного устройства предполагает сугубо централизованное строение механизма власти (например, Дания, Франция, Япония, Монголия и т.п.).
При федерации несколько государственных образований создают союзное государство, в котором при общей конституции и едином законодательстве каждая составная часть может иметь собственные конституцию и законодательство. Происхождение ряда федераций — Россия, Югославия, в прошлом СССР, Чехословакия — связано с реализацией национальнотерриториального принципа, когда субъектами федерации являются национальные государственные образования. Чаще же встречаются федерации, не придерживающиеся национальнотерриториального принципа — США, Австралия, ФРГ, Бразилия, Мексика, Венесуэла и др. Исторически эта форма федераций сложилась раньше, и, как показывают современные события, она более устойчива к распаду на унитарные государства.
Простота этой схемы не отражает остроты попыток, с одной стороны, восстановить крупные национальные федерации (в Югославии это привело к затяжной гражданской войне), с другой — напротив, довести распад федераций до национальных государств. Серьезные проблемы обновления федерации стоят перед нашей страной: для России — это судьба автономий, расширение их прав, возрождение экономического единства на равноправной, взаимовыгодной основе; это отношения центра и субъектов федерации; положение русского населения в бывших республиках СССР и автономиях Российской Федерации. После десятилетий подавления национальное самосознание нередко игнорирует целесообразные отношения и приводит к национальному эгоизму в многочисленным конфликтам на этой почве, препятствуя развитию интегрирующих тенденций.
История политической мысли дает возможность разобраться в общих причинах центробежных явлений, обращая наше внимание на принципы происхождения государства и развитие представлений о его целях. Как известно, не прекращаются споры о классовой (социалистическая идея) и правовой, договорной (либеральная идея) природе государства. В XIX веке усилиями немецких ученых, воодушевленных борьбой за объединение Германии (Фихте, Гегель), в противовес концепции общественного договора выдвигается идея национального государства, которая (если отказаться от полумистического «духа нации») означает право нации на свое государство, то есть равенство наций. На наш взгляд, если бы изначально сторонники либеральной идеи смогли преодолеть иллюзию «всемирного гражданства», порожденную Французской революцией, и признать национальное государство как необходимую стадию на пути к интеграции человечества (например, к «объединенной» Европе конца XX века), то национальная (равенство наций, а не националистическая — верховенство «своей» нации) идея вполне могла бы быть дополнением идеи равенства прав людей разных национальностей. В реальной жизни эти взгляды чаще не взаимодействуют, а, напротив, абсолютизируются, приводя либо к национализму, либо к игнорированию национальной жизни в угоду индивидуальным правам и свободам. К этому еще следует добавить идею приоритета классов, воплощавшуюся коммунистами в национальной политике, в частности в создании интернациональной общности пролетариев (а не всех людей, как это звучит в либеральной традиции).
Природу национальных конфликтов нельзя понять, если не рассмотреть развитие этноса. Этнос — это природное образование, характеризующееся общими языком, культурой, хозяйственными связями. На определенной стадии развития происходит самоосознание этноса (этносов) как нации, обладающей более развитыми функциями управления и общими экономическими интересами, своей территорией расселения. В XIII—XIV веках в Европе происходит преобразование сословных монархий в национальные государства.
Нация полиэтнична, хотя с точки зрения автора, каждый этнос в своей истории пережил или может пережить стадию нации и даже собственной государственности, причем это не происходит одновременно (!) и зависит от многих факторов: компактности расселения, автономности от соседей, уровня развития культуры, конфессии, языка, письменности, степени самоуправления, наличия у части этноса государственности (например, Россия и русские в бывших республиках СССР, Азербайджан и азербайджанцы в Иране и т. п.). Полиэтничность нации может не нарушаться претензиями этносов на собственную государственность тогда, когда создаются возможности для участия представителей этноса в управлении нацией в целом, культурная и религиозная автономии, гарантии личных прав и свобод и т. п., что дает субъективную основу — готовность этносов жить вместе. Примеров подобной полиэтничности нации много, в каждом случае есть свои специфические проблемы и столь же специфические способы их решения: это и Швейцария с тремя языками, различными конфессиями и культурой, это США, где «переплавка» людей разного этнического происхождения в единую нацию происходит именно с либеральных позиций равенства прав, это другие унитарные и федеративные государства.
Исторически особую роль в становлении национальных государств сыграли империи — Британская, Французская, Испанская и другие, которые выступали объективно и в качестве поработителей народов, обладавших и не обладавших собственной государственностью, и как носители элементов технического и общественного прогресса для этих же народов. В результате распада этих империй народы колоний обрели национальную государственность. «Тюрьмой народов» и в то же время «просветителем» выступала для многих населявших ее этносов Российская империя с тем отличием, что лишь немногие народы имели до вхождения в империю свою государственность, территория империи в основном была единой (кроме Аляски и Русской Америки), а принятие православия было условием активного участия в общественной, в том числе политической, жизни, управлении.
К революции 1917 года ряд этносов уже был готов к самостоятельной государственности, но вероятно, кроме Польши, никто не стал бы на нее претендовать, если бы не классовые приоритеты в общественном устройстве, толкавшие к гражданской войне, не лозунг самоопределения наций вплоть до их отделения, не оккупация части империи иностранными войсками. Значительная часть этносов Севера, Дальнего Востока, Кавказа стала осознавать себя нациями лишь в советский период. На наш взгляд, этому способствовало не только повышение экономического и культурного уровня этносов, но и произвольная национальная политика правящей партии: помощь Красной Армии в установлении Советской власти для уже самоопределившихся народов; наделение государственностью одних народов, автономией — других и игнорирование в этом вопросе — третьих; заигрывание с национальными «кадрами» руководителей, их выдвижение в ущерб деловым качествам и реальной доле титульного этноса в составе населения государственного образования, причем при строгой опеке русского «старшего брата» (а до конца 30-х годов — латыша, поляка, еврея); небрежное, недальновидное отношение к территориальным границам наций (отсюда проблемы Нагорного Карабаха, Крыма, Северного Казахстана, Приднестровья и др.); массовые насильственные перемещения народов России и «дележ» Восточной Европы и Дальнего Востока с территориальными «приращениями» в годы второй мировой войны; неоправданное строительство гигантских хозяйственных объектов в районах компактного проживания малых народов, требовавшее завоза рабочей силы, что в сочетании с объективной миграцией по территории страны приводило к катастрофическому росту природных, социальных и культурных экологических проблем.
Используя рычаги тоталитарной власти, правящей компартии (как и в социалистических Чехословакии и Югославии) удавалось справляться с ростом национальных и националистических настроений различных этносов, вызванных этими причинами. Исторически национальная идея (равенство наций, образование национального государства) возникала как развитие идеи либеральной (права граждан любой нации), но, перерастая в идею националистическую (превосходство одной, своей нации), она становится активным противником демократии для всех (к примеру, проблемы русских в странах СНГ и ближнего зарубежья). Крушение. тоталитарных режимов, демократизация, становление прав граждан подтолкнули развитие национальной идеи в двух плоскостях: «доросшие» до осознания идеи национального государства этносы стремятся в «благоприятных» условиях распада державы в той или иной форме реализовать эту идею (далеко не всегда означающую отделение от России, а только восстановление равноправия наций, исторической справедливости) — и это объективная реальность, пусть не всегда облеченная в пристойные формы; но есть и другая, субъективная сторона — это стремление ряда политических групп, имеющихся в рамках каждого этноса, воспользоваться национальной идеей для сохранения своего влияния, властных рычагов. Любопытно, что роль особой «ударной силы» в реализации национальной идеи повсюду играла и играет национальная интеллигенция с общедоступным лозунгом возрождения культурного наследия этноса.
Результатом такого развития национальной идеи стал кризис федераций, образованных по национальному признаку, приведший к «разводу» Чехии и Словакии, гражданской войне в бывшей Югославии и дроблению Советского Союза. Причем кризис не завершен ни в Югославии, ни в России, сохранившей структуру национальной федерации с многими прежними пороками. Однако накал националистических страстей не может поддерживаться вечно, поскольку наряду с центробежными устремлениями лидеров существуют и возрождающиеся центростремительные пожелания народов, подкрепляемые объективно существующими прочными хозяйственными связями, длительным совместным проживанием, схожими взглядами на роль государства, призванного к социальной защите населения, и многими другими факторами.
Существующие тенденции к рационализации экономической, политической, военной сфер общественной жизни могут привести и приводят к созданию различных видов союзов, из которых следует выделить конфедерацию, где государства сохраняют свою независимость, объединяются лишь для координации своих действий, а решения по общим вопросам или решения конфедеративных органов носят для союзных государств рекомендательный, не обязательный для выполнения характер.
РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
Волков В. К. Этнократия — непредвиденный феномен посттоталитарного мира // Полис. — 1993. — № 2.
Золян С. Т. Описание регионального конфликта как методологическая проблема // Полис. — 1994. — № 2.
Ильин М. В. Собирание и разделение суверенитета // Полис. — 1993. — № 5.
Иорданский В. Б. Этнос и нация // Мировая экономика и межд. отношения. — 1992. — № 3.
Ленин В. И. Критические заметки по национальному вопросу // Полн.собр. соч. — Т. 24.
Ленин В. И. О праве наций на самоопределение // Полн. собр. соч.— Т. 25.
Ленин В. И. К вопросу о национальностях или об «автономизации» //Полн. собр. соч. — Т. 45.
Лесаж М. Политическая система СССР. — М., 1991.
Моммен А. Федерализм и национальное государство (К истории вопроса) // Полис. - 1992. — № 4.
Национальное государство: теория, история, политическая практика // Полис. — 1992. — № 5-6.
Национальный вопрос: опыт социал-демократии // Полис. — 1991. — №2.
Перепелкин Л. С., Шкаратан О. И. Переход к демократии в полиэтническом обществе // Полис. — 1991. — № 6.
Сорокин П. А. Общие черты и различия между Россией и США. Из истории развития межнациональных отношений в России. (Фрагменты)//Социологические исслед-я. — 1993. — № 8.
Тишков В. А. Этнонационализм и новая Россия // Свободная мысль. — 1992. — № 4.
Трубецкой Н. С. Общеевразийский национализм // Свободная мысль. - 1992. - № 7.
Фридмэн Л. Американская правовая культура и федерализм // Полис, - 1992 - № 4.
|
|