|
IV. Динамика режимов и проблемы политического перехода
Переходы от одного типа режима к другому — сравнительно новая для политической науки проблематика, еще в 1960-е даже 70-е годы не пользовавшаяся заметным влиянием.
Рассмотрим, например, какое место было отведено этой проблематике в известном и высоко оценивающимся специалистами четырехтомном "Учебнике политической науки" (1). Учебник ставил своей целью познакомить читателей с ведущими направлениями в политологии, включив в авторский коллектив ее виднейших представителей. Получила свое освещение и теория режимов. В частности, третий том был целиком посвящен макрополитике и благодаря усилиям таких известных специалистов, как С. Хантингтон, Р. Даль, Дж. Линц, Ч. Тилли и др., в центре внимания оказались проблемы политического развития и модернизации, взаимодействия правительства и оппозиции в условиях различных политических устройств, анализа и типологии тоталитарных и авторитарных режимов. Однако проблемам политического перехода не было уделено специального внимания. Эти проблемы рассматривались, главным образом, в контексте теорий модернизации и на примере стран третьего мира.
Сегодня, когда международная ситуация формируется, прежде всего, под влиянием распада коммунистических1 режимов в Советском Союзе и Восточной Европе, проблемы политического перехода все заметнее выдвигаются в центр внимания политологии. Вместе с этим происходит трансформация и самой политической науки. Факт распада коммунизма совершенно иначе разместил стоявшие в социальных науках проблемы, потребовал кардинального обновления прежних подходов, стал выдвигать новые, не пользовавшиеся до сих пор заметным влиянием исследовательские школы и направления. Прежние направления подорвали свой авторитет уже тем, что большей частью исходили из невозможности глубоких демократических изменений в странах коммунизма (2).Как мы уже сказали, проблематика перехода не обходилась вниманием политической науки — исследования с анализом процессов политической трансформации в странах Южной Европы, Африки, Латинской Америки предпринимались и отнюдь не были редки.
Поэтому рост интереса к этим проблемам, возникший во второй половине 1980-х годов, вовсе не был таким уж "внезапным". Тем не менее, возрастание потока исследований в этой области стало столь заметным и очевидным, что сегодня, во второй половине 1990-х политические переходы, несомненно, одна из самых влиятельных областей политического анализа. Но обострение академического интереса к проблематике переходов было не единственной характеристикой нового состояния политической науки. Вторая его черта — возрастание роли макрополитического анализа. После достаточно длительного перерыва сравнительная политология стала вновь уделять заметное внимание широким сопоставлениям политических режимов, которые теперь нередко выходят за рамки страновых сравнений и проводятся на материале целых регионов и континентов.
Удивительно, но отмеченный процесс полным ходом развивается в Соединенных Штатах с их традиционной склонностью к конкретным эмпирическим исследованиям и нерасположенностью к высоким теоретическим обобщениям. В этом отношении опубликованные в 1991 году книги А. Пшеворского "Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке" и С. Хантингтона "Третья волна. Демократизация в конце XX столетия" (3) явились не столько исключением, сколько подтверждением отмеченной тенденции к генерализации накопившихся знаний о политической динамике.
По-видимому, в огромной степени (в какой именно, исследователям еще предстоит выяснить) рост интереса к проблематике политического перехода был и продолжает быть связан с процессами постком- мунистической трансформации. По понятным причинам эти процессы оказались слабо изученными, а их интенсивность, хаотичность и разноплановость стимулировали поиски в обновлении считавшихся устоявшимися теоретических подходов. Коммунизм оказался отнюдь не столь монолитным и нереформируемым, как это представлялось еще совсем недавно ряду исследователей. Имевшиеся теории перехода пополнились новыми данными, потребовавшими новых теоретических усилий для своего обобщения.
Ситуация, на наш взгляд, осложнилась и еще одним обстоятельством. Дело в том, что проблемы перехода сравнительно слабо изучены и классической политической теорией. Если в осмыслении проблем структуры и типологии режимов классическая теория внесла значительный вклад (см. первую главу), то это едва ли верно в отношении проблем перехода, в особенности, перехода от авторитаризма к демократии. Такое положение дел вполне объяснимо, ведь классическая теория формировалась в иную эпоху, не имевшую возможностей наблюдать процессы развернутой демократической трансформации. В этой теории, несомненно, имеются ценные догадки и меткие наблюдения о процессах перехода (см. первую главу), однако в целом нельзя не признать, что проблема комплексного перехода от авторитарных форм правления в ней не только не разрабатывалась, но даже и не ставилась.
Все это, на наш взгляд, и помогает объяснить тот интерес к проблематике перехода, который переживает современная политическая наука, то многообразие возникшей на эту тему литературы и формирующихся на наших глазах новых теоретических подходов.
|
|