|
3.2.1. Христианство
Христианство не обходило стороной проблем обладания земными благами, и, наверное, воспринималось людьми как религиозное учение, приближенное к жизни. Ветхий и Новый заветы исходят из факта обладания людьми частной собственностью. Она находится под защитой нравственного закона, и правовые нарушения подлежат наказанию. Седьмая заповедь гласит: «Не укради!» Этот запрет носит настолько категорическую форму, что содержащаяся в нем норма не подлежит обсуждению или толкованию. Она распространяется не только на предметы потребления, но и на все блага, подпадающие под категорию собственности. Точно так же в десятой заповеди любой думающий и верующий человек узреет недопустимость домогательства чужого добра: «не пожелай дому ближнего твоего, ни села его, ни раба его, ни вола его, ни осла его, ни всего, елика суть ближнего твоего».
Богатство само по себе не может быть препятствием к святости. Поэтому в Ветхом Завете, когда описывается жизнь патриархов, упоминается их состояние, нередко достаточно большое. В качестве примера можно привести праведного Иова. Перечисление несметных богатств Иова позволяет сделать вывод, что он был весьма небедным человеком. Но Иов владел своим богатством, как бы получив его из рук Божиих, и жил всегда готовый дать отчет Богу о владении этим богатством. Иов был своему богатству хозяином. Но в жизни нередко бывает, что богатство владеет своим хозяином, как, например, история некоего евангельского юноши, который, услышав призыв на апостольское учение и раздав свое имение нищим, сильно опечалился, потому что умножение богатства и доставляло его сердцу радость.
В Библии нет ни одного указания на порочный или предосудительный, с точки зрения нравственности, характер собственности как основания для ее отмены или, по меньшей мере, ограничения влияния. Даже указание, согласно которому землевладения в каждый пятидесятый юбилейный год подлежат возврату первоначальным владельцам, направлено против концентрации землевладения, а не вообще против собственности на землю. В Ветхом завете встречаются многочисленные свидетельства, в которых акцентируется внимание на обязанности тщательно обрабатывать землю, заботиться о многодетных семьях. В том же духе выдержаны некоторые притчи Иисуса, например о работниках в винограднике, о талантах, полученных человеком и подлежащих приумножению. Если же говорить о реальном воплощении принципа милосердия простыми людьми, то нельзя забывать, что столь настоятельно внушаемая обязанность оказания всяческой помощи бедным может быть реализована только при наличии права распоряжаться конкретными имущественными благами.
Богатство людей, согласно христианству, может быть проверено на нравственность прежде всего через способность в нужный момент и ради высоких целей отказаться от него. Христос призывает богатого юношу, пожелавшего быть «совершенным» и исполнявшего все заповеди, продать, что тот имел, и раздать нищим, чтобы последовать за Ним. Заповедь христианской любви к ближнему в таком случае предстает как нравственное обязательство поделиться имеющимися благами и, прежде всего, с нуждающимися и страждущими. Уже в первых христианских общинах подбирались специальные люди (диаконы), обязанностью которых было постоянно оказывать помощь бедным и сирым. Вместе с тем христианство не вводит бедность в число непреходящих добродетелей. Бедность не есть ценность сама по себе. Ее преимущество заключается не в отказе от собственности, тем более, что каждый должен нести в жизни свой крест, а в обретаемой свободе, в неделимости трудов во имя созидания Царствия Божия.
Иначе обстоит дело с богатством: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в Царствие Божие». Матфей повествует, что, услышавши это, ученики «весьма изумились» и усомнились, «кто же может спастись». На что Иисус отвечал: «Человекам это невозможно, Богу же все возможно». Здесь объясняется следующая двойственность. С одной стороны, Иисус не покушается на седьмую заповедь, т.е. на святость собственности и право людей жить без любого её отчуждения. С другой стороны, он опасается, что богатые могут отдать свою душу исключительно материальным благам, лишившись тем самым своего спасения (вхождения в Царствие Божие). Христос обеспокоен тем, что обладание большими материальными благами ожесточает сердца людей, развивает алчность и эгоизм, возводит барьеры для общения с Богом, которые зачастую оказываются непреодолимыми.
Антон Раушер - немецкий исследователь в своей работе рассматривает понятия частной собственности, экономического блага, соотношение бедности и богатства в современном обществе с позиций христианского мышления. Некоторые его мысли уже использованы в данном разделе. Обобщая христианский подход к собственности в доиндустриальном обществе, Раушер считает, что он включает в себя следующие идеи (см. 73, с. 19-20):
1) обладание материальными благами ожесточает сердца людей, развивает алчность и эгоизм, возводит барьеры для общения с Богом, затрудняя, а то и делая невозможным их преодоление;
2) богатство нередко упоминается в тесной связи с эксплуатацией и притеснением ближнего;
3) заповедь христианской любви к ближнему рассматривается как обязательство поделиться собственными материальными благами, в особенности с нуждающимися и страждущими;
4) в следовании Христу особо акцентируется внимание на отказе от обладания частной собственностью и добровольной бедности.
Но отмечая подобные позиции христианства, автор резюмирует, что в современном мире догматизм в данном вопросе неприемлем. «Частная собственность - не охранная грамота для личного обогащения, она призвана в первую очередь служить людям труда. Структура частной собственности должна обеспечивать общую предназначенность земных благ. Только через служение делу справедливости и солидарности, через содействие удовлетворению потребностей в социальной структуре частной собственности может снискать себе уважение как структура свободы» [там же, с.60-61].
Своим «взвешенным» отношением к институту собственности отличаются и официальные христианские деятели. Для примера можно привести суждение римского Папы из энциклики 1987 года: «Необходимо еще раз напомнить этот необычный принцип христианской доктрины: вещи этого мира изначально предназначены для всех. Право на частную собственность имеет силу и необходимо, но оно не аннулирует значения этого принципа. Действительно, над частной собственностью довлеет социальный долг, то есть, она несет в себе, как свое внутреннее свойство, социальную функцию, основанную как раз на принципе всеобщего предназначения имеющегося добра» [цит. по 34, с. 142].
Но существующее неоднозначное отношение к частной собственности в «светском мире» проявляется и в религиозных течениях. В разных «ветвях» христианства в зависимости от культурных и этнических особенностей народов существовали специфические проявления отношения к материальным благам. К примеру, исследователи фиксируют следующие критерии «богоугодности», т.е. очевидного факта спасения души человека, с точки зрения католицизма (протестантского направления) и православия.
Протестантизм (с XVI в.):
- Земной успех
- «Толщина кошелька»
- Надёжное имущественное состояние
- Здравый смысл
Православие (с Х в.):
- Отсутствие земного успеха, сирость и убогость
- «Пустой кошелёк»
- Нищета, отсутствие собственности
- Умалишение (юродство) (102, с.94)
«Нищенская» психология православия не могла не отразиться на особенностях жизнедеятельности российского (шире - славянского) обывателя. Его отстранённость от собственности сыграла свою роль и в политическом (подверженность к разного рода революционным преобразованиям) и в социально-экономическом (отношение к рыночным реформам) планах. Хотя данные различия вряд ли целесообразно абсолютизировать. Так, представители русского старообрядчества по своим религиозно-нравственным установкам отношения к труду и собственности в течение веков сохраняли здравый смысл и стремление к надёжному имущественному состоянию.
Старообрядцы на собственном примере показали, какие плюсы может внести в экономическую жизнь умелое сочетание народной психологии со стародавними религиозными традициями. После отмены крепостного права в России в 1861 году в отечественной деревне ярко высветился феномен старообрядчества. Уважение к собственности, высокая трудовая мораль и социальная сплоченность привели к процветанию старообрядческого крестьянства, накоплению капитала и помещению его в быстрорастущие предприятия (фабрики, заводы, железные дороги и прочее), что создало мощную экономическую базу старообрядчества. Промышленники, вышедшие из старообрядческих семей-кланов - Морозовы, Рябушинские, Прохоровы, - получили прекрасное европейское образование, которое, накладываясь на патриархальное, глубоко нравственное воспитание, полученное ими в крепких семьях, давало удивительные плоды. Эти люди, имея в руках огромные капиталы, так смогли ими распорядиться, что Россия получила высокое, развитое на мировом уровне производство и в то же время прогрессивные социальные отношения в среде работающих на этих производствах. Как правило, на крупных предприятиях, принадлежащих старообрядцам, рабочие жили большой общиной. Повсеместно распространялся 8-мичасовой рабочий день, была организована служба социальной помощи и защиты рабочих (обучение, лечение, страховка и проч.). Одно такое большое предприятие, включавшее в себя более мелкие, напоминало современную японскую корпорацию. Причем вводимые новшества воспринимались не как новаторство, а как возврат к доброй старине, к «золотому» веку.
Весьма емко и кратко многие из рассмотренных мнений христианства о богатстве и собственности изложены в высказываниях св. Иоанна Златоуста:
• И богатство - добро, но тогда когда оно не обладает имеющими его, когда оно избавляет ближних от бедности.
• Не богатство есть зло, а низкое настроение души, обращающее богатство в бедность.
• Будем презирать деньги, чтобы не потерять из виду своих друзей.
• Если добродетелен и богат, это справедливо.
• Чем большим кто окружен богатством, тем большего желает.
|
|