|
§ 3. Проблемы разграничения воздушного пространства и космоса
В процессе обсуждения вопроса об установлении границы между воздушным и космическим пространствами в Комитете ООН по космосу и в доктрине преобладают в основном два подхода — высотный и функциональный.
Согласно высотному подходу к решению вопроса о делимитации воздушного и космического пространств необходимо установить договорную границу между этими двумя пространствами.
Согласно второму в этом нет необходимости, а различать авиационную и космическую деятельность можно в зависимости от назначения (функций) летательного аппарата.
Слабость второго подхода заключается в том, что научнотехнический прогресс приводит к созданию гибридных летательных аппаратов (авиационно-космических самолетов), способных перемещаться и маневрировать как в воздухе, так и в космосе. И это может затруднить определение правомерности и противоправности использования соответствующего летательного аппарата. В результате это породило концепцию об относительности принципа государственного суверенитета на воздушное пространство над территорией государства, а также привело к разработке теорий о едином воздушно-космическом праве.
Рассмотрим, каким образом сегодня при отсутствии такой нормы в документах по международному космическому праву решаются вопросы космической деятельности.
Наличие всеобщей, постоянной и единообразной практики государств в новых областях международных отношений, ведет к возникновению новых норм международного обычного права, если выполняются определенные требования, предъявляемые к обычному нормообразованию в современном международном праве. Если с этих позиций подойти к анализу международной практики, возникшей в связи с исследованием и использованием космического пространства, с целью установления нормы обычного права, определяющей границу, или, по крайней мере пределы разграничения между воздушным и космическим пространством, то можно констатировать, что она есть и состоит из различных актов государств, выражающих их позицию по рассматриваемой международно-правовой проблеме.
Вопрос о разграничении воздушного и космического пространства, связанный с высотным пределом государственного суверенитета и сферой действия принципа свободы исследования и использования космического пространства, безусловно, относится к области межгосударственных отношений, требующих международно-правового регулирования. Поэтому акты государств, ведущие к возникновению всеобщей, постоянной и единообразной практики в данной области не могут не иметь значения прецедентов, влекущих правовые последствия. Есть основания считать, что развитие и консолидация межгосударственной практики, возникшей в связи с космической деятельностью в районах космоса, прилегающих к национальному воздушному пространству, на основе принципа свободы открытого космоса постепенно привели к возникновению обычной нормы, тесно связанной с нормой свободы космоса, и определяющей пространственные пределы ее действия.
Межгосударственная практика, концентрирующая данный обычай, состояла, с одной стороны, из притязаний космических держав на право беспрепятственного осуществления деятельности по исследованию и использованию космоса с помощью космических объектов над территориями государств на различной высоте, в том числе на высоте, определяемой низшим возможным перигеем спутника на орбите, а с другой — из активной или пассивной реакции государств, над территориями которых осуществлялась эта деятельность, - реакции, выражающей признание такого права. Практику государств в этой области составляли такие акты:
— фактические действия космических держав по запуску космических объектов на различную высоту над уровнем океана;
— официальные заявления представителей заинтересованных государств по вопросам, связанным с правом осуществлять такую деятельность на различных международных форумах;
— отсутствие протестов или иных актов, ясно свидетельствующих об отказе признать законность деятельности по исследованию космоса на различных высотах со стороны других государств.
Анализ существующей практики позволяет сформулировать правило поведения, соблюдаемое всеми государствами в их взаимных отношениях. В своей практике государства придерживаются нормы, согласно которой космические объекты в свободном полете на орбите с наиболее низкими перигеями, которые на данный момент технически возможны, находятся в сфере действия границы свободы исследования и использования космического пространства, т. е. в открытом космосе. В соответствии с этой практикой суверенитет государств не распространяется выше пределов, очерченных минимальными перигеями спутников на орбите.
Международная авиационная федерация (ФАИ) регистрирует полет как космический, начиная с высоты 100 км. Именно на этой высоте космический аппарат может совершить полный орбитальный виток вокруг Земли, после чего начинается его вход в плотные слои атмосферы, торможение и падение на Землю (если объект не сгорает в плотных слоях атмосферы).
Таким образом, низшим пределом космического пространства и, соответственно, высшим пределом национального воздушного пространства, согласно установившейся практике, являются технически возможные наиболее низкие орбиты искусственных спутников, на которых возможно использование этих спутников в свободном полете (100+10 км над уровнем океана).
Однако даже с учетом сказанного следует признать, что существующая проблема делимитации воздушного и космического пространства окончательно будет решена только после принятия международным сообществом соответствующей договорной нормы.
22 июня 1979 г. Советский Союз на 22-й сессии Комитета ООН по космосу внес предложение установить договорную границу между воздушным и космическим пространствами на высоте, не превышающей 100—110 км над уровнем Мирового океана. При этом за космическими объектами для выхода на орбиту и возвращения на Землю на территорию запускающего государства СССР предложил сохранить право пролета через воздушное пространство других государств.
Аргументом в пользу скорейшего определения понятия космического пространства следует считать недопущение существования в дальнейшем как такого пробела в международном космическом праве, так и притязания некоторых экваториальных стран на установление ими своего суверенитета над теми участками геостационарной орбиты, которые проходят над их территорией.
|
|