|
2. Самодержавие и самодержцы
Дореволюционным историкам писать о царях, императорах было сложно не только в силу того, что самодержавие являлось фактором реальной действительности, но и с субъективной точки зрения - тоже, т. к. вольно или невольно они находились в рамках общих представлений того времени и о самодержце, и о самодержавии. Самодержавие тогда не могло еще быть предметом научного анализа, для этого оно должно было сойти с исторической сцены. Вот почему чаще всего в исторических сочинениях образ самодержца возвышался над реальностью, а тот или иной государь преподносился читателю как образец человека и государственного деятеля (речь идет о XIX веке). Если и допускались какие-либо критические моменты в отношении императоров, то они касались частностей и не снижали невероятно высокого уровня личности императора. Характерной для такого подхода к образу императоров является книга Николая Тальберга «Очерки истории Императорской России от Николая I до Царя-Мученика (Общество, политика, философия, культура)». - М., 1995. В том случае, если по каким-то причинам действия и образ царя, по мнению подобных авторов, не соответствовали их идеалу, то о нём предпочитали совсем не говорить. Очевидно, поэтому в данном сочинении нет очерка об Александре II - либерале и реформаторе, своеобразной «белой вороне», на фоне других объектов изображения указанного автора. Хотя книга Н. Тальберга была написана через много лет после эмиграции этого когда-то крупного чиновника и убежденного монархиста из России, она продолжает ту линию,которые выдерживали историки дореволюционной России, изображая царственных особ.
В исторической литературе и в учебниках советского времени за самодержавием прочно утвердилась характеристика темной и страшной силы, бескомпромиссно боровшейся со всем передовым и прогрессивным. Цари и члены царской семьи чаще всего рисовались реакционерами, прибегавшими к либеральным мерам только в силу необходимости, под напором классовой борьбы трудящихся масс и революционного движения.
Совершенно очевидно, что такой взгляд был весьма ограниченным и искажал историческую правду. Конечно, консерватизм действительно был присущ в большей или меньшей мере тем или иным царям, но этим далеко не ограничивалась их роль в жизни России. Кроме того, понятие «самодержавие» шире понятия «самодержец», хотя в сознании людей эти понятия отождествлялись. Под самодержавием следует понимать не только (а иногда даже не столько!) царя, но и государственный аппарат в лице бюрократического чиновничества, консервативно-реакционную массу дворянства, карательную систему, генералитет и аристократию. Эти силы весьма ограничивали абсолютную власть монархов, не давая ей осуществлять то, что нередко цари предпринимали (или намеревались предпринимать) для прогресса России. Тогда же, когда реформы начинались, консервативно-реакционные силы стремились их ограничить в своекорыстных целях, пренебрегая интересами большинства населения и России как государства. 4-5 тысяч высшей аристократии, чиновников и военных, обладавших огромной материальной силой, связанных между собой кастовыми, групповыми эгоистическими интересами, могли противодействовать царю и всерьез сопротивлялись нововведениям, если дело доходило до угрозы этим интересам.
Как правило, отрицательно характеризовались у нас не только цари, но и их окружение. Выпячивались историками и изображались еще более мрачными, чем на самом деле, фигуры таких государственных деятелей, как А.А. Аракчеев или К.П. Победоносцев. Зато замалчивалась или искажалась деятельность плеяды либеральных сановников XIX века,- за исключением М.М. Сперанского и С.Ю. Витте, о которых ничего не сказать было совсем уже невозможно. Сейчас этот пробел восполняется, и всем стало ясно, что в окружении царей всегда были умные, толковые люди, принесшие много пользы России.
Понятие «самодержавие» включает в себя прежде всего тот факт, что император не разделял ни своей власти, ни своих привилегий, ни своей роли в жизни государства ни с каким другим лицом, сословием, учреждением или установлением. В этом смысле самодержавие в некоторой степени отражало природу русского государства: все, в конечном счете, сводилось к высшей точке пирамиды власти - к императору-самодержцу. Для большинства русских людей он традиционно воплощал в себе идею государства и нации.
Императору принадлежали все права государственной власти, ему были подчинены все сферы управления, включая церковную. От него зависели и финансы, и штаты государственных учреждений, и вопрос о наделении кого-либо какими-либо наградами и титулами. Он был источником всех привилегий, почестей и наград и т. д. Он мог, с юридической точки зрения, все, в том числе утвердить, например, мнение меньшинства членов Государственного Совета - высшего законосовещательного органа в стране. Как имевший исключительную власть в стране, император мог решить все, в том числе и выходящие за рамки компетенции того или иного органа вопросы. Суд тоже зависел от государя так же, как и, предположим, смертные приговоры или помилования осужденных. Император являлся и верховным главнокомандующим всеми вооруженными силами России. Особа монарха была изъята из действия общих законов государства.
Император и его семья содержались за счет казны, хотя это не исключало права собственности на многочисленные имущества, принадлежавшие, правда, не конкретным представителям ее, а всем членам семьи вместе.
Помимо того, что самодержавие было формой государственной власти, оно было также и формой общественного сознания. В этом еще таилась сила монархов. Своеобразно это отразилось в статье I «Основных законов» «Свода законов Российской империи», где мы читаем: «Император Всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной воле его власти не только за страх, но и за совесть сам Бог повелевает» (курсив наш - Е. И.).
Народ относился к царю двояко. С одной стороны, он действительно уважал самодержца, причем это уважение доходило до обожания и слепой веры в непогрешимость и справедливость монарха. Такое отношение к царю поддерживалось и церковью, и патриархальными традициями русского народа. Наиболее сокровенные надежды населения были связаны с именем императора. С другой стороны, народ боялся императора как носителя высшей власти. Прекрасной иллюстрацией этого утверждения является сцена, описанная И.Е. Репиным в воспоминаниях «Далекое-близкое». Лето 1870 г. Репин с друзьями-художниками провел на Волге, создавая своих знаменитых «Бурлаков». Однажды он рисовал группу деревенских детишек, а чтобы они позировали тихо и не баловались, одарил их пятаками. Все это насторожило местных мужиков и баб, и они с угрозами стали требовать у художников документы. Пришлось идти вместе с толпой крестьян человек в тридцать за «пачпортами». Поскольку крестьяне были неграмотны, послали за писарем. Причем агрессивность толпы постоянно росла. Прибывший на место действия писарь начал читать документ, скрепленный печатью: «Печать императорской Академии художеств». Далее И. Репин пишет: «Эффект вышел, превзошедший все мои желания.
Толпа вдруг замерла и попятилась назад; тихо, инстинктивно стали бойцы-дерзилы затасовываться друг за дружку, как будто даже все лица вдруг потемнели; глаза уже смотрели или в землю, или вбок, куда-то с явным намерением скрыться.
- Императорская печать... императорская печать... слышишь ты?
- как-то шуршало в толпе и, расходясь, таяло вместе с ней». На этом дело и кончилось. Одно слово - «императорская» произвело на крестьян такое страшное впечатление.
Не столь простым было отношение к императору чиновников. Один из иностранцев писал: «Россией управляет класс чиновников... и управляет часто наперекор воле монарха... Из недр своих канцелярий эти независимые деспоты, эти пигмеи- тираны безнаказанно угнетают страну. И, как это ни звучит парадоксально, самодержец всероссийский часто замечает, что он вовсе не так всесилен, как говорят... Когда видишь, как императорский абсолютизм подменяется бюрократической тиранией, содрогаешься за участь страны, где расцвела пышным цветом административная система...» Эти слова актуальны и сегодня. Бюрократическая административная система имеет глубокие исторические корни.
Несмотря на указанное выше противоречие между чиновничеством и царем, следует подчеркнуть, что конкретный человек чувствовал, конечно, перед императорской силой свою малость, а те же чиновники были снедаемы честолюбием и с расположением или, наоборот, отрицательным отношением к себе царя связывали свою судьбу.
Что бы ни говорили об императорской власти историки, ни один из монархов зла своему народу не хотел. Конечно, интересы дворянства царям были ближе, но не учитывать мнения других социальных сил они не могли. В силу своего положения монархи были центром переплетения общественных, классовых сил и интересов. Они должны были это учитывать и, исходя из конкретной обстановки, выбирать тот или иной путь развития страны. И далеко не всегда это был путь реакции. С именем царей были связаны все попытки реформ, осуществлявшихся в XIX веке.
Отметим еще одно обстоятельство, характеризующее самодержцев. Они никак не были ограничены законом. Эта бесконтрольность приводила к «самовластью», к проявлениям деспотизма. В конечном счете самодержцы не смогли себя ограничить. Монархия не смогла проявить должной гибкости в продвижении к полнокровному конституционному строю. Проводимые «сверху» реформы оставались половинчатыми и незавершенными. В сочетании с невежеством и политической темнотой широких слоев населения, малочисленностью так называемого «среднего класса», политической конъюнктурностью буржуазии это дестабилизировало обстановку в стране, обостряло политическую борьбу. Характерная для самодержцев неуступчивость в сочетании с нетерпимостью реакционеров и экстремизмом наиболее радикальных, революционных сил, оторванность тех и других от жизненных интересов низов обернулись для России трагедиями, которые она пережила уже в XX в.
Роль, вес и влияние самодержца в России нельзя понять, если не учитывать еще и того, что его образ был освящен церковью и православной верой, немыслимой без царя.
Александр I
Император Александр I (1777-1825) жил и царствовал в сложное, противоречивое и во многом - в переломное для судеб мира время. Нелегким было и положение России. Волею Провидения она оказалась в непростом внутреннем и международном положении.
В личности и судьбе Александра I переплелись громкие события, передовые и реакционные идеи, надежды и разочарования русского народа. Кем же был этот человек, в 23 года ставший императором, внешне очень симпатичный и обаятельный? Он был выше среднего роста, с голубыми и печальными глазами, красиво очерченными устами, светло-каштановыми, с рыжеватым оттенком волосами. Насколько его личность соответствовала своему времени и роли руководителя России, перед которой стояли труднейшие задачи?
Забегая вперед, можно сказать, что фигура Александра I вряд ли была достойна грандиозности проблем, ставших перед Россией. Это, конечно, не значит, что царь был плохим человеком. Роль его оказалась тяжелой и «шапка оказалась не по Сеньке».
В самом начале жизненного пути его натура была деформирована обстоятельствами, сложившимися в царской семье. Он был первым и любимым внуком Екатерины II. Не чаявшая в Сашеньке души, бабка хотела сделать внука императором, минуя его отца Павла - законного наследника престола. «Гатчинский пленник» (так называли Павла, вынужденного жить вдали от двора из-за тяжелых отношений с матерью) не случайно боялся потерять в будущем трон. Но каково было великому князю Александру Павловичу? Постоянная необходимость находиться между блестящим двором бабки и пропитанным духом прусской казармы двором Павла (его фрунтомания и приверженность прусской военной системе были общеизвестны) вносила полный разлад в душу мальчика, а потом и юноши.
По словам В. О. Ключевского, будущий император «был воспитан хлопотливо, но не хорошо, и не хорошо именно потому, что слишком хлопотливо». Из всех воспитателей и учителей центральное место занимал Лагарп - швейцарский республиканец, увлекавшийся идеями французской просветительской философии. Эти идеи он передавал Александру, но не связывал их, впрочем, с реалиями русской жизни. Такая отвлеченность от практики часто потом сказывалась в действиях Александра, но нельзя не отметить, что в его душе действительно оставили глубокий след мысли о благе человечества, гнусности рабства и деспотизма, величии свободы и могуществе разума. Все это причудливо сочеталось у Александра с его положением абсолютного монарха, нередко приводило к колебаниям, непоследовательности, противоречивости в практической политике. Раздвоенность была одной из характерных его черт. Введя военные поселения, эту жесточайшую форму принудительной военной службы, расправляясь с восставшими крестьянами - поселянами Новгородской губернии, он мог сказать: «Военные поселения будут существовать, хотя бы для этого пришлось выложить трупами всю дорогу от Петербурга до Новгорода». И этот же человек, в 1821 г. получив через доносчиков сведения о тайных обществах и даже списки наиболее активных их членов, бросил один из доносов в пылающий камин и произнес: «Не мне подобает карать». Ведь заговорщики добивались того, о чем сам император когда-то говорил.
Образование Александра, начавшись в детстве под непосредственным руководством и при участии Екатерины II (она даже придумывала для него сказки, написала азбуку и т. п.), затем было продолжено рядом отличных преподавателей. Однако для Александра и его брата Константина занятия представляли собою скорее «художественные сеансы, а не умственную работу». К несчастью, по В.О. Ключевскому, «между учеником и учителем образуется отношение зрителей к артисту, когда урок наставника становится для питомцев развлечением, хотя и эстетическим». Романтическое, возвышенное, но отвлеченное от реальной жизни образование должно было бы затем подкреплено серьезной умственной, в особенности самостоятельной работой и знанием жизни. Однако широко задуманные образовательные планы сама Екатерина II нарушила, женив Александра в 16 лет на еще более юной 14-летней немецкой принцессе Луизе-Марии-Августе, переименованной в Елизавету Алексеевну. Желая уберечь внука от соблазнов своего не слишком целомудренного двора, Екатерина прервала процесс серьезного и глубокого его образования. Навыков серьезной умственной самостоятельной работы Александр так и не получил. Он не привык к терпеливому, настойчивому, организованному труду.
Как уже отмечалось, юному великому князю приходилось быть между двумя огнями (двор Екатерины и двор Павла). Это развило в нем такие черты, как лицемерие, умение скрывать истинные чувства и мысли, изворотливость, притворство и уклончивость. Нельзя в то же время не отметить природную мягкость Александра, подчас сочетавшуюся с необоримым упрямством.
Но откуда все это могли знать современники? Вначале Александр мог произвести исключительно благоприятное впечатление. «В глазах большинства современников Александр представлял собою лучезарное видение какой-то небесной духовной красоты», - так писал о нем историк А. Кизеветтер. М.М. Сперанский говорил о царе: «Это сущий прельститель». Ярая конституционалиста, г-жа де Сталь говорила ему: «Ваша душа - лучшая конституция для вашего народа». Многие считали Александра невинным, безвольным и уступчивым человеком. На самом деле все обстояло гораздо сложнее. Природные свойства Александра и недостатки его образования не позволили ему создать оригинальную систему взглядов и придерживаться адекватных, соответствующих им принципов действий. Вот потому он увлекался теми людьми, которые имели такую систему. Нередко говорили в связи с этим, что люди более сильные, крупные деятели своего времени влияли на Александра. Но если и можно говорить о воздействии кого-либо на царя, то вряд ли стоит это путать с подчинением его кому бы то ни было.
В отечественной историографии взгляды на личность Александра I были, конечно, не одинаковы, В дореволюционной литературе ему давалась более объективная оценка, хотя и приукрашенная. В советской же - до недавнего времени образ Александра I писался более темными красками. Стремление характеризовать его со знаком «-» преобладало. Особенному недоверию подвергался либерализм Александра I. На самом деле можно с уверенностью сказать, что заложенные просвещенным веком Екатерины II и Лагарпом передовые идеи и высокие мысли оставили в душе царя неизгладимый след, не истребленный действительностью в течение всей его жизни. Но осуществить их на практике царю по многим причинам не удалось. Здесь сыграл свою роль и нерешительный характер Але- сандра, и отвлеченность от практики его взглядов, и положение абсолютного монарха, «самовластье», которое было серьезно ограничено консервативно-реакционными силами, чиновничьим и военным аппаратом. Нельзя не упомянуть и о косности, политическом невежестве народа, которым императору пришлось руководить.
С годами обаяние Александра I, отмечавшееся большинством современников в начале его царствования, исчезло. Увеличилась и его разочарованность в жизни, в людях. Будучи глубоко верующим человеком, Александр с годами все более впадал в мистицизм. Осложняли положение царя воспоминания о дворцовом перевороте 11-12 марта 1801 г., фактическим участником которого был Александр, давший согласие на устранение своего отца, хотя ему прямо и не говорили, что речь идет об убийстве. Но не догадываться об этом будущий император не мог. Смерть отца тяжким бременем легла на совесть царя. Наконец, все либеральные меры и многие проекты не давали того эффекта, которого хотел достичь Александр I, из-за непонимания или незнания о них широких слоев населения и сопротивления консервативных сил. Если добавить сюда рост оппозиционного движения и появление тайных обществ, выступление Семеновского полка, ряд европейских революций, то можно объяснить поправение Александра к концу царствования.
Отношения в августейшей семье были достаточно сложны. Александр I и императрица Елизавета Алексеевна детей не имели, т. к. две девочки, родившиеся от этого брака, умерли в младенческом возрасте.
Но у Александра было еще три брата Константин, Николай (будущий царь) и Михаил и несколько сестер, из которых особенно была ему близка Екатерина. С нею царь постоянно поддерживал близкие отношения, переписывался, советовался в государственных делах. Это была интересная, умная и рассудительная женщина, к мнению которой Александр всегда прислушивался.
Близкими и дружественными были отношения царя с матерью, Марией Федоровной. Причем эти отношения тоже не ограничивались сугубо семейными проблемами, но несли на себе отблеск и •государственных дел. Отношения с женой пережили и восторженную влюбленность в первые годы, и сложные времена взаимных измен (в том числе почти открытое сожительство Александра со своей долголетней страстью - А. М. Нарышкиной), и сближение в конце жизни, основанное на приобретенном обоими супругами житейском опыте.
Что же касается отношений с братьями, то наиболее тесно Александр общался с Константином, который должен был стать наследником. И если Александр был постоянно дружелюбен к брату, то подобного отношения от Константина он не ощущал. Мало того, Константин не мог забыть о той роли, которую сыграл Александр в судьбе отца - Павла I. Константин отличался грубостью, склонностью к скандалам. Да и женился он, нарушив незыблемые правила царствующего дома, не на особе монархических кровей, а просто на польской аристократке, в результате чего его потомки переставали обладать правом наследования трона. Все это привело к тому, что Александр настоял на отречении Константина, кото - рое было тем и подписано, но хранилось в глубочайшей тайне и стало полной неожиданностью для всех, дав повод к восстанию декабристов 14 декабря 1825 года.
С младшими братьями Александр мало общался: слишком велика была разница в возрасте (Николай родился в 1796, а Михаил - в 1798), к тому же долгое время Александр не мог предположить, что судьба приготовила Николаю роль самодержца. Отчасти потому мало обращалось внимания на воспитание и образование великих князей, а уделом их по традиции была армия.
Окружение царя было противоречивым, как и сам он. В первое время царствования при Александре сложился так называемый «интимный кружок», или «негласный комитет молодых друзей» из В. Кочубея, П. Строганова. Н. Новосильцева (все они обладали титулом графа) и польского князя А. Чарторыйского. Это были единомышленники молодого царя. Вскоре кружок прекратил деятельность, но его участники потом занимали различные высокие посты в государственном аппарате. Из других вельмож самым близким царю человеком в течение долгих лет был князь А. Голицын - наиболее частый гость на интимных царских обедах (во всяком случае - в первое десятилетие царствования Александра). Все это были образованные и способные люди, в молодости, как и царь, приверженные либеральным идеям. Однако самым блестящим из сподвижников царя был, конечно, М. М. Сперанский - выходец из семьи сельского священника, дослужившийся до титула графа (уже при Николае I). С 1803 по 1811 годы он неотлучно был при Александре I. Его справедливо считали одним из самых серьезных, работоспособных, высокообразованных и организованных сотрудников императора.
Следующим после А. Голицына из наиболее частых гостей на обедах Александра был А. А. Аракчеев - наиболее одиозная при царе фигура. Общее мнение, казалось бы, было далеко не в пользу этого человека. Современники почти единодушно говорили о нем самые нелестные слова. Неприязнь вплоть до ненависти были преимущественно испытываемыми чувствами современников к А.А. Аракчееву. Обличалась его грубость и трусость, невежество и спесивость, жестокость и сластолюбие. Но для царя Аракчеев обладал рядом ценных качеств: он неукоснительно выполнял царскую волю (ни о каком влиянии Аракчеева на императора говорить не приходится, хотя к этому были склонны многие, в том числе - историки), был с ним неизменно подобострастен, учтив и льстив. Сближала этих двух, вроде бы совершенно разных людей, и общая страсть к фрунто- и парадомании - парадам, смотрам, маршам, шагистике и военным упражнениям. К тому же, в отличие от большинства высших чиновников, Аракчеев был педантичен, очень работоспособен и организован. Все это, вместе взятое, объясняет тот факт, что Аракчеев до кон - ца царствования играл роль самого приближенного к царю сановника, не имевшего равных при решении многих вопросов внутренней политики. Но была одна область деятельности, куда Аракчееву был путь заказан, - дипломатия. Она была еще одной страстью царя, удов - летворению которой он отдал много времени и сил. Некоторые его качества, которые квалифицировались как весьма отрицательные (хитрость, скрытность, лицемерие, упрямство и др.) сыграли на дипломатическом поприще положительную роль. Даже для Наполеона, личность которого была, конечно, более величественной, Александр I оказался непобежденным соперником. Наполеон так и не раскусил Александра I до конца. Только в ссылке он понял, с каким человеком когда-то он имел дело в Тильзите и Эрфурте. Да и трудно было предположить, что Александр I ради удовлетворения личной ненависти к Наполеону и завоевания славы освободителя Европы заставит после тяжелейшей войны 1812 года сражаться русскую армию еще два года во время заграничных походов, а истощенную Россию оплачивать эти ненужные народу походы.
Завершая характеристику Александра I, нельзя обойти вниманием легенду о превращении его в странствующего старца Федора Кузьмича. Легенда эта оказалась необычайно живучей. Уже это одно говорит о том, что историческая почва для нее была очень богатой. А суть ее вкратце такова.
Александр I еще с молодых лет говорил о своем желании удалиться от государственных дел и вести жизнь частного человека. С годами нарастала усталость от тяжелого груза императорской ноши, усиливалось разочарование в жизни, людях, укреплялась религиозность, становились все более невыносимыми нравственные муки, связанные с памятью об отце, смерти которого Александр вольно или невольно способствовал. Эти и другие причины привели к тому, что царь добровольно и тайно удалился от дел, инсценировал свою смерть, принял схиму и через 10 лет вышел в мир уже новым человеком - странником Божиим, старцем Федором Кузьмичем. Вместо Александра в гробу было отправлено якобы тело похожего на него умершего человека. После смерти Федора Кузьмича в Петропавловской крепости было в глубокой тайне произведено перезахоронение и останки императора нашли свое законное место в царской усыпальнице.
За долгие десятилетия обсуждения этого вопроса было много сторонников и противников такого поворота жизни царя, много было аргументов и за и против этой легенды. Сейчас так же трудно опровергнуть ее, как и доказать ее правоту. Можно совершенно определенно сказать, что личность Александра I была достойной этой легенды. Согласимся с Л.Н. Толстым в том, что «легенда остается во всей своей красе и истинности».
Подводя итог сказанному, вернемся к вопросу о том, насколько оказался способен Александр I выполнить роль человека, перед которым стояли сложнейшие задачи по руководству огромным государством в один из сложнейших моментов его истории.
Несомненно, Александр I искренне хотел реформировать страну, имея конечной целью отмену крепостного права, введение правовой системы и конституции. Либеральные идеалы, заложенные в его душе веком Екатерины, не были для него пустым звуком. Однако положение абсолютного монарха, развращенность безграничной властью объективно препятствовали неуклонному и систематическому проведению реформ в жизнь. Очевидно, справедливо утверждение некоторых современников также о значительной доле мечтательности и отвлеченности от реальной жизни Александра I. Но дело не только в этом. Чрезвычайно ограничен был круг лиц, на которых мог опереться царь. Общая косность, невежественность, социальный эгоизм дворянства, групповые интересы высшей аристократии, верхушки армии, могущественного чиновничества, пассивность и политическая апатия народных масс стояли мощным препятствием на пути реформ. Вот почему реформаторские усилия царя, дав определенные результаты в области просвещения, печати, государственного управления, не завершились коренными изменениями в социально-экономическом, политическом, гражданском строе России. Самодержец сказался слабее самодержавия. В этом не только трагедия страны, но и в значительной мере трагедия личности царя. Не случайна его увлеченность внешнеполитическими делами и путешествиями. Помимо предрасположенности к участию в международных делах и наличия соответствующих для этого черт характера, можно говорить о том, что к этому его подталкивали огромные трудности на путях преобразования России.
Николай I
Великий князь Николай Павлович (1796-1855) был почти на 20 лет младше Александра. С ранних лет он отличался тяжелым характером, грубостью и приверженностью к военному делу и субординации. Воспитатели Николая были наголову ниже тех, кто воспитывал Александра. Первую скрипку в оркестре учителей играл генерал немецкой школы Лансдорф, в качестве «орудия воспитания» нередко применявший телесные наказания к великим князьям Николаю и Михаилу.
К светским наукам Николай не имел никакой предрасположенности и готовился к военной карьере. Получилось, что «он воспитан кое-как, совсем не по программе Руссо» (В. О. Ключевский). Консервативность была характерной чертой его, от либерализма он был прочно застрахован. Поделиться с кем-нибудь властью Николай органически не мог. Кое-кто отмечал «беспокойную суровость» его лица, внушавшего всем страх. Он был высок, с благородной фигурой, которую в течение всей жизни поддерживал корсетом. Один из современников писал: «У императора Николая греческий профиль, высокий, но несколько вдавленный лоб, прямой и правильный нос, очень красивый рот, благородное овальное лицо, военный и скорее немецкий, чем славянский вид». Другие современники не раз отмечали его тяжелые глаза: «без всякой теплоты, без всякого милосердия, зимние глаза» (А.И. Герцен). Он был сухощав, физически крепок, строен и ловок, со звонким «ко - мандирским» голосом, от которого люди иногда даже падали в обморок. Царь всегда требовал неукоснительного повиновения, дисциплины, соблюдения субординации. Приверженность армейским порядкам и бюрократическим принципам управления в сочетании с решительностью и сильной волей дали печальные для страны плоды. Проводя курс на милитаризацию гражданского управления, Николай в конце концов должен был признать, что Россией правит не он и не излюбленные им «бравые кавалеристы», а «сорок тысяч столоначальников». Начав свое царствование как палач, расправившийся с декабристами, Николай I закончил ее как банкрот, способствовавший поражению России в Крымской войне и приближению кризиса самодержавной России.
При всем этом Николай I не был злодеем и бездушным негодяем, как это старались представить в нашей историографии десятки лет, и был не глуп, обладал рядом привлекательных черт. У него были свои представления о чести, морально-нравственные принципы, объясняемые христианским воспитанием и стремление принести пользу России. Хотя и со скрипом, он мог иногда ограничить себя, если дело доходило до необходимости соблюдения законов, сохранения справедливости и порядка. Так, Николай I придерживался положений польской конституции (вплоть до восстания в Польше 1830-1831 гг.), никогда не испытывая, впрочем, никаких симпатий к конституционным идеям и учреждениям. Он мог сочувствовать хорошим, полезным начинаниям. Как писал В.О. Ключевский, Николай I «одобрял все хорошие предложения, которые могли исправить дело, но никогда не решался их осуществить». Не решался в силу двух основных причин: сопротивления сил реакции и собственного консерватизма.
Приверженность раз усвоенным принципам и догмам была присуща царю, и, используя положение абсолютного монарха, он старался гнуть жизнь под себя. Кроме того, Николай старался входить во все и вся, лично вникая в дела до мелочей. Этому способствовала его необъятная память. Он помнил всех, с кем сталкивался, и старался проверять исполнение своих распоряжений. Вероятно, справедливы сказанные о нем одним из современников слова: «Он считал себя ответственным за все, что делалось в государстве, хотел все знать и всем руководить... и истощался в бесплодных усилиях объять необъятное и привести жизнь в симметрический порядок... его правление представляет собою только непрерывный ряд попыток (курсив источника - Е.И ) обуздать жизнь, попыток судорожных, каждый раз безуспешных и оттого более грубых, все более жестоких. Он не поработил Россию, а только калечил ее тридцать лет с целью порабощения».
Более всего несостоятельность политики Николая сказалась в попытках решить аграрный вопрос. Он отлично понимал то зло, которое несло в себе крепостное право, но видел и отчаянное сопротивление консервативно-реакционных кругов попыткам приблизить его отмену. Во многом поэтому все проекты, связанные с изменением положения крестьян, разрабатывались в глубокой тайне и остались на бумаге. Конкретные же меры в этом направлении отличались мелкими уступками и незначительными результатами, причем Николай I выпустил больше указов для защиты крестьян от произвола помещиков, чем все его предшественники. В попытках помочь крестьянам Николай I видел возможность хоть как-то сохранить статус-кво, не отменяя крепостное право. Но они были обречены, как и попытки сохранить прежнюю Россию. Следует согласиться с К.С. Аксаковым: «Правительство не может при всей своей неограниченности добиться правды и честности: без свободы общественного мнения это и невозможно. Все лгут друг другу, видят это, продолжают лгать и неизвестно, до чего дойдут. Всеобщее развращение или ослабление нравственных начал в обществе дошло до огромных размеров».
Была одна часть его жизни, где Николай I оставался человеком обычным, самим собой. Это была семья. Семьянин он был хороший, хотя это ему не мешало искать приключений в общении с представительницами прекрасного пола и даже иметь фаворитку, которая жила в самом Зимнем дворце, - В.А. Нелидову. В частной жизни Николай мог блеснуть умом, оценить шутку, благородство человеческих поступков, быть иногда щедрым и понимающим других людей. Но роль императора чаще всего заслоняла собой то привлекательное, что в нем было.
Николай I царствовал в более сложной для внутреннего положения России обстановке, чем Александр I. И если реальная действительность способствовала определенным образом возвеличиванию фигуры Александра I, то для Николая I она оказалась строгим судьей. В атмосфере николаевского царствования не смогли проявить себя в полной мере талантливые люди, которые были в окружении этого императора. К таковым надо отнести министра финансов графа Е.Ф. Канкрина, графа П.Д. Киселева, М.М. Сперанского, который при Николае I не играл той роли, что при Александре I, но успешно работал в области юриспруденции. В рамках крепостного строя, бюрократизма и консерватизма самые благие намерения таких людей часто не находили осуществления, а иногда превращались в свою противоположность. Так было, например, со знаменитым III-м отделением императорской канцелярии.
Его глава, граф и генерал-адъютант А.Х. Бенкендорф, был преисполнен самых благородных намерении на честных началах, со штатом порядочных, «добромыслящих» сотрудников, с пользой для общества организовать работу этого органа. Ближайший сотрудник начальника III отделения, тоже граф и генерал-адъютант Л.В. Дубельт в унисон своему начальнику говорил о справедливости и высоких целях, которые он ставил перед собой. В конечном же итоге этот орган и приданный ему корпус жандармов («голубые мундиры») зарекомендовали себя совсем с другой стороны.
Есть какая-то закономерность в том, что Николай I сошел с исторической сцены бесславно, оставив после себя Россию в критическом состоянии, терпевшую поражение в Крымской войне и нуждавшуюся в коренном реформировании. После этого императора остались в истории жуткие сцены или забавные анекдоты, но не осталось красивых легенд.
В последнее время, однако, историки все чаще говорят не только о тяжелых и темных сторонах царствования Николая I, но и подчеркивают то положительное, что было сделано тогда: реформирование государственных крестьян, составлявших чуть ли не половину сельского населения, кодификация законов, удачная денежная реформа, значительные успехи в области технического прогресса (железные дороги, паровой флот, телеграф), огромные достижения в литературе и искусстве и др.
Все это, с одной стороны, говорит о противоречиях царствования Николая I, а с другой - о том, что и тогда возможно было движение страны вперед. Вспоминаются в связи с этим слова А.С. Пушкина из его письма П. Я. Чаадаеву по поводу «Философического письма»: «... и (положа руку на сердце) разве не находите вы чего-то значительного в теперешнем положении России, чего- то такого, что поразит будущего историка?» (1836 г.)
Некоторые из исследователей склонны считать, что при Николае I Россия получила больше с точки зрения положительных изменений, чем при Александре I. Во всяком случае не только трудности, переживаемые страной, но и большая положительная работа, достижения в развитии общественно-политической мысли подготовили эпоху реформ Александра II.
Александр II
С именем Александра II (1818-1881) связано освобождение от крепостного права, почему он и назван был Освободителем. Однако в равной степени с именем этого императора связаны и все другие реформы 1860-1870 гг. Трагическая гибель царя от взрывов, организованных народовольцами, чисто психологически вызывала (и вызывает до сих пор) чувство сострадания к нему, невольно возвышающее образ этого монарха. Не удивительно, что у людей сложилось представление об Александре II как о просвещенном, добром и либеральном царе. Способствовали этому и некоторые исторические параллели с Александром I: те же надежды общества и тот же либеральный курс, причем этот курс, хотя и со значительными отступлениями, проводился в течение всего царствования и имел огромные реальные результаты; та же личная привлекательность; тот же интерес к внешнеполитическим проблемам. Да и главный воспитатель наследника Александра Николаевича - поэт В. А. Жуковский - неотделим от «дней александровых прекрасного начала». Поэт стремился воспитать наследника на возвышенных идеалах, как когда-то это делал Лагарп, обучая Александра Павловича. Законоведение же будущему царю преподавал М. М. Сперанский - когда-то ближайший сотрудник Александра I в самый первый и наиболее либеральный период его царствования. Наконец, сближала двух Александров и внешняя привлекательность. Александр II тоже был высок, с приятными чертами лица, выгодно отличался от отца отсутствием суровости и недоступной величественности.
Кажется, что сопоставлений и совпадений достаточно, чтобы характеризовать Александра II как либерального императора. Однако, на самом деле все обстояло сложнее. Во всяком случае, нельзя сказать, что в мировоззрении Александра II либеральное начало оказалось сильнее консервативного. Пожалуй, наоборот. И «виноват» в этом Николай I.
Когда Александр II вступил на престол в 1855 году, ему было 37 лет. Это был уже полностью сформировавшийся, зрелый человек, имевший к тому же и опыт государственной деятельности. Отметим, что Александр II вырос и возмужал в условиях николаевского царствования и был привержен многим принципам, исповедовавшимися его отцом. Николай I серьезно подошел к образованию своего первенца-наследника. В. А. Жуковский разработал целую программу - «План учения», рассчитанный на 12 лет. Цель была высокая - «образование для добродетели». Будущий царь должен был стать царем просвещенным. Религиозным воспитанием наследника занимался известный тогда законоучитель Г.П. Павский. Воспитанию добрых чувств цесаревича способствовала и гуманная, доброжелательная и дружественная обстановка в царской семье.
В соответствии с планами В. А. Жуковского, главную воспитывающую роль должна была сыграть отечественная и мировая история, которую наследник искренне полюбил. Правовед же М.М. Сперанский пытался внушить великому князю: «Всякое право, а следовательно, и право самодержавное, потому есть право, поскольку оно основано на правде. Там, где кончается правда и начинается неправда, кончается право и начинается самовластие».
В общем же будущий царь - Александр II - получил хорошее и разностороннее образование. Но было в воспитании наследника одно направление, перечеркивавшее многое из того положительного, что пытался внести в его душу В. А. Жуковский. Николай I был уверен, что наследник должен стать военным человеком, иначе он «будет потерян в нынешнем веке». И Александр Николаевич усвоил военное дело, но в значительной мере - его лишь плац-парадную сторону. Историк А. А. Корнилов писал: «...он сделался не приверженцем идей своего воспитателя Жуковского, хотя, может быть, он и получил от него общую склонность к добру, а совершенным сыном своего отца... он казался одним из убежденных почитателей Николая Павловича...» Оказалось так, что особенно консервативен Александр Николаевич был именно в отношении крепостного права, дворянских привилегий и интересов. Почему же он стал реформатором?
Обстоятельства были выше пристрастий царя. Жизнь заставила его встать на путь реформ. Кризис страны после Крымской войны был слишком силен. И вот именно положительные стороны его воспитания и образования позволили Александру II подняться на уровень понимания общенациональных задач и определили способность возглавить процесс реформ.
Александр II обладал рядом хороших человеческих качеств. Помимо того, что он был привязан к своим родным - родителям, братьям и сестрам - он отличался еще умом, веселым нравом, сердечностью и добротой, общительностью, был храбрым человеком. Окружавшие отмечали также хорошие манеры Александра, естественность поведения. Он любил и чувствовал природу.
Не встречается, однако, идеальных людей. Не был таковым и Александр. Не хватало ему усердия и усидчивости в учении, а позже - и в занятиях государственными делами. Склонен он был к лени, непостоянству, колебаниям, не любил и не хотел преодолевать трудности и препятствия. Сложность натуры, склонность к непостоянству и одновременно благородство царя своеобразно проявились в личной, семейной драме Александра II. Женат он был на дочери великого герцога гессенского Марии. У них было пятеро детей. С годами здоровье императрицы ухудшилось, а император не отличался супружеской верностью. Уже будучи 47-летним, он страстно влюбился в 17-летнюю княжну Екатерину Михайловну Долгорукую. Эта связь длилась до конца жизни Александра, хотя в какое-то время он хотел ее порвать. После смерти императрицы Марии Александровны между царем и Е.М. Долгорукой был заключен морганатический брак, после которого она получила титул светлейшей княгини Юрьевской. Этот же титул унаследовали и их дети.
Непостоянность, склонность к колебаниям и уступкам сказывались и в государственных делах, обусловливая и отступления от либерального курса и возвращение к нему. Среди царской семьи либерализм был не в чести, и единственным последовательным либералом, «белой вороной» в ней был великий князь Константин Николаевич. Из сподвижников же выдающихся са- новников-либералов надо отметить тех, с кем император осуществил серию великих реформ 1860-1870-х гг.: К. Д. Кавелин, Н.А. и Д.А. Милютины, Д.Ф. Самарин, Я.И. Ростовцев и др. Однако склонный к колебаниям царь мог опираться и на людей противоположной, консервативной ориентации, таких, как П. А. Шувалов, Д.А. Толстой, А.К. Тимашев. В конце царствования либеральный курс был связан с именами М.Т. Лорис-Меликова, Д.А. Милютина, А. А. Абазы, П. А. Валуева. Но все большую силу набирал К.П. Победоносцев, лидер консерваторов и воспитатель наследника-будущего царя Александра III.
Конечно, Александр II нередко колебался, был иногда нерешительным, при нем не раз были откаты от политики реформ (сейчас кое-кто из историков даже склонен считать, что приставка Вешатель к его фамилии подходит больше, чем Освободитель).
Несмотря ни на что, однако, с именем Александра II прочно и заслуженно связана «эпоха великих реформ» со всеми ее достижениями, противоречиями и незавершенностью.
Александр Ш
Подобно тому, как много сходства было в царствованиях Александра II и Александра I, многое перекликалось и в царствовании Александра III (1845-1894) с царствованием Николая I. Разница, правда, была весьма существенной: в первом случае либеральное начало превалировало над консервативным, во «втором случае - наоборот.
Как когда-то Николай, великий князь Александр Александрович не предназначался на роль императора, т. к. был вторым сыном в августейшей семье. Наследником он стал тогда, когда ему было уже 20 лет и в связи со смертью от чахотки старшего брата - Николая Александровича. Вот почему будущий царь Александр III (как и в прошлом Николай) не получил такого же отличного образования, как его предшественники Александры I и 11-й. Даже писал он не без ошибок.
Сближало по духу царствование Александра III и Николая I стремление сохранить существующий порядок, укрепить позиции дворянства, не допустить революции. Внутренняя политика обоих этих императоров носила консервативный, охранительский характер, не исключавший, однако, защиту интересов русского промышленного и торгового капитала. Да и воспитателем № 1 при Александре Александровиче был К. П. Победоносцев, начавший свою карьеру юриста и государственного деятеле при Николае I. Как и Николай I, Александр III был примерным семьянином, он не отличался приверженностью амурным делам, предпочитая им застолье с хорошей выпивкой.
После того, как Александр стал наследником, родителями были предприняты попытки пополнить его знания. Среди наставников цесаревича мы видим С. М. Соловьева, что способствовало удовлетворению его искреннего интереса к истории. И все же компенсировать недостаток образования не совсем удалось, тем более, что вскоре после смерти брата Александр женился на его невесте, датской принцессе Дагмаре, принявшей имя Марии Федоровны.
Александр III не любил шикарную придворную обстановку. Будучи прекрасным семьянином, он предпочитал ей довольно скромный домашний быт в неброском гатчинском дворце, вместо пышного Зимнего. Из привязанностей царя, кроме истории, можно отметить живопись, музыку, часто звучавшую в семейном царском кругу, охоту и особенно - рыбалку.
Те, кто знал Александра III близко, отмечали не очень высокий его интеллект, и в то же время - ряд хороших человеческих качеств. Вот что пишет, например, о царе С. Ю. Витте: «...император Александр III был совершенно обыденного ума, пожалуй, можно сказать, ниже среднего ума, ниже средних способностей и ниже среднего образования; по наружности -походил на большого русского мужика...; и тем не менее он своей наружностью, в которой отражался его громадный характер, прекрасное сердце, благодушие, справедливость и вместе с тем твердость, несомненно импонировал...». В мощной фигуре Александра III отражалась и присутствовала самодержавная царственность. Физически он был чрезвычайно силен: ломал подковы, гнул серебряные рубли. Характер у него был спокойный, уравновешенный, очень твердый. Он редко испытывал колебания, и все же для государственного деятеля важнее ум и образованность, недостаток которых отмечает С. Ю. Витте - апологет самодержавия, заподозрить которого в искажении правды о царе очень трудно. Казалось бы, данных успешно руководить Россией у царя было не так много.
Имел, однако, Александр III одно необычное для русских монархов свойство: он не завидовал чужому уму, мог приближать к себе и ставить на важнейшие государственные посты талантливых, неординарных людей. Чего стоили одни только министры финансов - Н. X. Бунге (с 1881 по 1886), И. А. Вышнеградский (с 1888 по 1892), С. Ю. Витте (с 1892 по 1903, а позднее - председатель Комитета министров). Однако ум приближенных царя мог работать в разные стороны. Если С. Ю. Витте, например, заботился о том, чтобы Россия быстрее подвигалась вперед по пути экономического прогресса и цивилизации, то К. П. Победоносцев (обер-прокурор Синода, которому в уме и образованности тоже не откажешь), наоборот, всеми силами боролся за сохранение и незыблемость консервативных порядков. Кстати сказать, воспитанник обер-прокурора Синода оказался достойным своего учителя: политический консерватизм был присущ ему в полной мере.
По сравнению с другими императорами Александр III не отличался гипертрофированным интересом к армии, стремился уберечь страну от войн. В течение его 13-летнего царствования Россия не участвовала ни в одной войне. Исключением был первый и последний при жизни этого царя военный эпизод - победа генерала А. В. Комарова над афганцами в сражении при р. Кушке (1885 г.).
Никто из императоров XIX века не отличался такой приверженностью ко всему русскому, как Александр III. Это проявилось и во внешнем облике: русская одежда, борода, заправленные в сапоги брюки. Подчеркнутая любовь к русскому началу сочеталась в нем с неприязнью к «инородцам» - полякам, финнам, евреям, армянам и представителям других национальностей. Стремление подчеркнуть все русское распространялось на экономическую политику, которая носила протекционистский характер, способствуя росту национальной промышленности и торговли. Не особенно церемонился Александр III на дипломатическом поле в отношениях с другими странами. Характерен такой эпизод. Однажды в Гатчине во время рыбной ловли дипломат одной из великих держав добивался срочного свидания с ним. После того, как об этом доложили Александру III, он ответил: «Когда русский царь удит рыбу, Европа может подождать».
Царствование Александра III было противоречивым: политический консерватизм сочетался с большими экономическими достижениями. Это было чревато потрясениями в будущем. Нельзя все же не отметить, что время этого царствования было одним из самых мирных и стабильных в истории России.
Кроме того, ряд мер правительства Александра III никак не вмещается в рамки «контрреформ». Огромный рост числа церковно-приходских школ, возникновение рабочего законодательства, создание Крестьянского банка, возникновение множества обществ, клубов и других объединений, достижения в области литературы, культуры и искусства и многое другое доказывают большие возможности, имевшиеся в стране в это время.
Николай II
Из всех императоров XIX века Николай II (1868-1918), вероятно, меньше всего соответствовал роли руководителя великой России. Личность его мало подходила для сложного времени рубежа XIX-XX вв., времени социальных, революционных и международных бурь.
Рост (1,7 м) и фигура Николая II были далеко не царственные и гораздо менее впечатляющие, чем у всех предшествующих императоров. Внешне он производил впечатление воспитанного человека, с хорошими манерами. Прекрасно говорил по-английски, также по- французски и по-немецки. Образование наследника предусматривало значительный объем военных наук и практики в гвардейских полках. Дослужившись до полковничьего чина, Николай II остался с ним навсегда. Некоторые склонны были видеть в этом скромность и непритязательность царя. На самом же деле это объяснялось проще: по правилам царской семьи император оставался в том военном чине, который у него был в момент восшествия на престол.
Образование наследника имело одну особенность: профессора не имели права задавать ему вопросов и таким образом проверить степень усвоения знаний.
Военная струя в воспитании цесаревича была связана с хорошей физической подготовкой. Николай вместе с другими офицерами участвовал в пеших переходах с полной выкладкой по 10-15 верст. Занимался он также яхтой, велосипедом, стрельбой и скачками. Николай был физически крепок, подвижен, подтянут.
В результате такого образования и воспитания Николай II, по словам С. Ю. Витте, стоял «гораздо выше своего отца как по уму и способностям, так и по образованию». Тем не менее, тот же Витте отмечал, что «император Николай II по нашему времени обладает средним образованием гвардейского полковника хорошего семейства». Так что преувеличивать степень образованности после - днего русского царя не следует. По природным данным Николай звезд с неба не хватал. Не было у него и той твердости характера, которой обладал его отец. Вот почему Николай II не мог ни выработать своей политики, ни обеспечить проведение какой-либо единой политической линии в течение длительного времени, за исключением одной: никакого ограничения самодержавия.
Интересную характеристику Николая дает его близкий родственник великий князь Александр Михайлович, оставивший интересную «Книгу воспоминаний». Хорошо знавший Николая с детства, Александр Михайлович с юмором отмечал, что познания его «сводились к разрозненным сведениям по разным отраслям, но без всякой возможности их применять в практической жизни», а «чудодейственная сила таинства во время Св. Коронования способна была даровать будущему Российскому Самодержцу все необходимые познания». Вера в Божественное предрасположение была очень характерна для царя и лишала его активного начала и в жизни, и в политике. Усилиями К.П. Победоносцева Николай усвоил боязнь и нежелание всех и всяческих нововведений. Предрасположенность к мистике убивала в нем стремление активно влиять на события. Незадолго до краха монархии он сказал Александру Михайловичу: «Я готов принять мою судьбу». Далее великий князь пишет: «Никакие предостережения не имели на него действия. Он шел к пропасти, полагая, что такова воля Бога». Это проявилось уже в самом начале царствования Николая II, когда он не изменил распорядка коронационных праздников, несмотря на Ходынскую трагедию.
При работе с документами, которых было, конечно, множество, Николай II не пользовался услугами секретарей. Он лично прочитывал все бумаги. Однако, обеспечить твердую, выверенную политику, соответствующую даже нуждам самой монархии, Николай II не мог. Тем более, что различные влияния других людей (а их было множество) часто отражались на конкретных распоряжениях, иногда противоречивших друг другу.
Женат Николай был на принцессе Алисе Гессен-Дармштад- ской, получившей после принятия православия имя Александры Федоровны. Отношения в семье были очень теплые. У царской четы родилось 4 дочери и 1 сын - последний ребенок, царевич Алексей, оказавшийся больным гемофилией. Это было несчастье, тяжело отразившееся на обстановке в семье и на государственных делах. У императрицы до религиозной истеричности развились и без того присущие ей мистические настроения. Сближение царской четы с Распутиным из-за того, что тот мог облегчить положение больного наследника Алексея, усиливало напряженность в обществе и стране и внесло весомый вклад в растущий кризис власти, усиленный последствиями империалистической войны.
В частной жизни Николай II был добрым, мягким человеком. Как писал великий князь Алексей Михайлович, царь «обладал всеми качествами, которые были ценны для простого гражданина... Он благоговел перед памятью отца, был идеальным семьянином, верил в незыблемость данной им присяги и прилагал все усилия, чтобы остаться честным, обходительным и доступным со всеми до последних дней своего царствования. Не его вина была в том, что рок превращал его хорошие качества в смертельное орудие разрушения. Он никогда не мог понять, что правитель страны должен подавить в себе чисто человеческие чувства...»
Говоря о «смертельном орудии разрушения», великий князь имел в виду прежде всего гибель самодержавия. Следует отметить, что для народа дело было не столько в судьбе монархии, сколько в судьбе страны. Николай II оказался не способным действовать именно в интересах всего государства и поступиться частью прерогатив самодержца ради сохранения монархии как таковой. Этим в конечном счете он подписал смертный приговор не только себе и семье, но и институту самодержавия в целом.
Первые годы Николай II находился на троне, пользуясь инерцией предыдущего царствования. Катаклизмов же начала XX в. ни самодержавие, ни самодержец не выдержали.
* * *
Самодержавие в XIX веке получило теоретическое обоснование и идеологическую базу. Незыблемость и необходимость самодержавия, как естественной и благотворной для народа формы государственной власти, доказывал Н. М. Карамзин, делая упор на патриархальный - «отеческий» - тип правления императора. Он характеризует его как надклассовый институт, обеспечивающий движение страны вперед. Само по себе самодержавие - не есть что-то косное и неизменное. Оно делается более мягким, «разумным», представляя из себя вариант просвещенного абсолютизма. Поскольку же реальная жизнь не всегда подтверждала этот идеальный образ самодержавия, Н. М. Карамзин фактически намекал императору на необходимость стремиться к идеалу. Монарх должен быть связан законом Божиим и совестью с нравственными требованиями, которые веками складывались и превратились в прочные и глубокие традиции. Он должен властвовать добродетельно в соответствии с этими традициями: «Да приучит подданных ко благу! Тогда родятся обычаи спасительные; правила, мысли народные, которые лучше всех бренных форм удержат будущих государей в пределах законной власти. Чем? Страхом возбудить всеобщую ненависть в случае противной системы царствования. Тиран может иногда безопасно господствовать после тирана, но после государя мудрого никогда!» Н.М. Карамзин был сторонником гуманного абсолютизма и считал, что в рамках самодержавия можно обосновать и укрепить государственный строй.
Многое из карамзинских идей было воспринято сторонниками «теории официальной народности», которая стала идеологическим обоснованием самодержавия. Ее разработал граф С. С. Уваров, министр народного просвещения, профессора М.П. Погодин, С.П. Шевырев, литераторы Ф. В. Булгарин, H. И. Греч, О.И. Сенковский. Теория эта покоилась на утверждении, что для русского народа естественным, органичным является взгляд на мир через призму православия и веры в царя-батюш- ку. Этому способствуют укоренившиеся патриархальные традиции в жизни русских людей. Исторически сложилось так, что самодержавие стало своеобразной формой общественного сознания, без которой русский человек был немыслим. Теория эта держалась на трех китах: православие, самодержавие, народность - и отражала особенности русского мировоззрения. Многое из этой теории разделяли и славянофилы, подчеркивая своеобразие исторического пути России по сравнению с Западом. Следует сказать, что не совсем правомерен господствовавший до недавнего времени взгляд о том, что эта теория лишь извращала историческую правду в угоду реакции Николая I. Многое в этой теории отражало действительные черты русских людей. Особенно надо отметить единство веры в Бога и царя, единство населения с верховной властью, его покорную исполнительность. Это не исключало в то же время и ненависти к чиновничеству, и недостатков, связанных со светской ролью духовенства, и социальной напряженности между крестьянами и помещиками. Вера же в царя не была «иллюзией». Через много десятилетий эта вера привела к трагической для страны вере в «вождя», в которую трансформировались монархические черты сознания народа.
Во второй половине XIX в. крупнейшими идеологами, публицистами - защитниками и апологетами самодержавия были такие деятели, как М.Н. Катков, издатель журнала «Русский вестник» и газеты «Московские ведомости», известный нам уже К.П. Победоносцев, писатель и философ К.Н. Леонтьев, виднейший народоволец, перешедший на позиции ортодоксального монархизма, Л.А. Тихомиров. Они отстаивали незыблемость самодержавия, государственного и политического строя России, привилегий дворянства, всячески сопротивлялись усилению либеральных, а тем более революционных идей. Следует заметить, что тот идеал самодержавия, который присутствовал у идеологов монархии, не соответствовал действительности. Живые, земные монархи не соответствовали тому эталону, на который указывали эти выдающиеся ученые и публицисты России.
Источники и литература
Александр III. Воспоминания. Дневники. Письма. - СПб, 2001.
Великий князь Александр Михайлович: Книга воспоминаний. - М., 1991.
Барятинский В. В. Царственный мистик (Император Александр I - Федор Кузьмич). - Л., 1990.
Бежин Леонид. Усыпальница без праха. Александр I - старец Федор Кузьмич: Повесть // Досье. - 1992. - № 2.
Валлотон А. Александр I. - М., 1992.
Василия Г. Император Александр I и старец Федор Кузьмич. - М., 1991.
Витте С.Ю. Воспоминания. - Тт. I-III. - Таллинн - М., 1994.
Власть и реформы. От самодержавия к советской России. - СПб, 1996.
Выскочков Л.В. Император Николай I: человек и государь. - СПб, 2001.
Гершензон Михаил. Николай I и его эпоха. - М., 2001.
Дом Романовых в истории России. - СПб, 1995.
Захарова Л.Г. Александр II // Вопросы истории. - 1992. - № 6-7.
Капустина Т.А. Николай I // Вопросы истории. - 1993. - № 11-12.
Карамзин Н.М. Записки о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. - М., 1991.
Касвинов М.К. Двадцать три ступени вниз. Изд. 2-е, испр. - М., 1987.
Ключевский В.О. Соч.: в 9-ти томах. - Т. 5. Курс русской истории. - Ч. V. - М., 1989.
Коржихина Т.П., Сенин А.С. История российской государственности. - М., 1995.
Корнилов А. Курс истории России XIX века. - Ч. I-III. - М., 1918.
Кудряшов К. В. Александр I и тайна Федора Кузьмича. Петербург, 1923. - Репр. изд. - М., 1990.
Леонтович В.В. История либерализма в России. 1762-1914. - Париж, 1980.
Палеолог М. Роман императора. Император Александр и княжна Юрьевская. - М., 1990.
1857-1861. Переписка Императора Александра II с Великим Князем Константином Николаевичем: Дневник Великого Князя Константина Николаевича. - М., 1994.
Пресняков А.Е. Российские самодержцы. - М., 1990.
Рахматуллин М.А. Император Николай I и семьи декабристов // Отечественная история. - 1995. - № 6.
Розанов А. Неизвестный император. Царь Александр II и его время // Российские вести. - 1991. - № 32.
Российские самодержцы. 1801-1917. - М., 1994.
Русские цари. 1547-1917. Ростов-на-Дону - М., 1997.
Сергей Михайлович Соловьев. Император Александр I: Политика, дипломатия. - М., 1995.
Солоневич Иван. Народная монархия. - М., 1998.
Тальберг Николай. Очерки истории Императорской России от Николая I до Царя-Мученика (Общество, политика, философия, культура). - М., 1995.
Троицкий Н.А. Александр I и Наполеон. - М., 1994.
Трубецкой Алексей. Александр I. - М., 2003.
Тютчева А.Ф. При дворе двух императоров: Воспоминания и фрагменты дневников фрейлины двора Николая I и Александра II. - М., 1990.
Ульянов Николай. Александр I - император, актер, человек // Родина. - 1992. - № 6-7.
Чернуха В.Г. Александр III // Вопросы истории. - 1992. - № 11-12.
Чулков Георгий. Императоры: Психологические портреты. - М., 1991.
|
|