|
3.4. Когнитивная модель
«Жизнь — это искусство делать убедительные заключения из неполных посылок»
Сэмюэл Батлер (1835-1902)
Любой из нас обладает когнитивными (познавательными) способностями — особыми интеллектуальными возможностями мыслить, помнить и предвидеть. Эти способности дают каждому из нас возможность добиться в жизни множества полезных результатов, но точно так же могут работать и против нас. Когда мы осмысляем свой опыт, у нас могут возникнуть ложные идеи. Мы может интерпретировать опыт в такой манере, которая приведет к ошибочным решениям, неадекватным реакциям и болезненным эмоциям.
В начале 1960-х годов клиницисты Альберт Эллис и Аарон Бек высказали предположение, что в основе поведения, мышления и эмоций лежат когнитивные (познавательные) процессы и что мы можем лучше всего понять аномальное функционирование, изучая познавательную способность — подход, известный как когнитивная модель. Эллис и Бек утверждали, что клиницисты должны задавать вопросы о том, какие допущения (посылки) и установки накладывают отпечаток на восприятие человека, какие мысли мелькают в его сознании и к каким заключениям они приводят. Другие теоретики и терапевты вскоре подхватили и развили их идеи и приемы.
Для когнитивных теоретиков мы все — художники. Мы воспроизводим и создаем в своем сознании собственные миры, когда пытаемся понять события, происходящие вокруг нас. Если мы — хорошие художники, то наши познавательные способности, как правило, точны (одобряемы другими людьми) и приносят пользу. Если мы — плохие художники, то можем создать когнитивный внутренний мир, который причиняет нам боль и вред.
Аномальное функционирование может являться следствием нескольких видов когнитивных проблем. К примеру, люди могут придерживаться допущений и установок (аттитюдов) относительно самих себя и их мира, которые причиняют беспокойство и не отличаются точностью.
Когнитивные теоретики также указывают на процессы нелогичного мышления как на возможную причину аномального функционирования. К примеру, Бек обнаружил, что некоторые люди раз за разом мыслят в нелогичном ключе и делают выводы, причиняющие им вред. Он идентифицировал ряд процессов нелогичного мышления, наблюдаемых при депрессии, включая сверхобобщение, или выведение общих негативных заключений на основании одного незначительного события.
Когнитивный подход затрагивает внутренние психические процессы как и психодинамическая перспектива. Но Джорж Келли, Альберт Эллис и Аарон Бек фокусируют внимание на том, как люди интерпретируют события, которые они переживают, и как интерпретации влияют на их настроение и поведение.
Люди становятся депрессивными или тревожными, потому что попадают в западню ригидных, неадекватных категорий собственного мышления. В результате многочисленных исследований и сеансов терапии, Келли пришел к выводу, что сердцевиной неврозов является неадаптивное мышление.
Альберт Эллис, создатель рационально-эмотивной терапии (РЭТ), в результате психотерапии заключил, что, то, что обычно называется эмоциональными нарушениями и проблемами, является прямым результатом ненаучного магического способа мышления, которое включает в себя иррациональные, эмпирически невалидные гипотезы.
Например, тревога, по мнению Эллиса, является нездоровой эмоцией. Тревога — это ситуация, когда человек предвосхищает надвигающуюся тревогу эксцессивно. В основе тревоги лежит иррациональное требование: требование к миру. Противоположной тревоге, рациональной эмоцией является обеспокоенность (озабоченность), за которой следует действие, направленное на изменение ситуации рациональными, эффективными методами.
Многие находки из области обработки информации оказались полезными в изучении аномального поведения. Многие виды аномального поведения могут быть рассмотрены, как результат неприемлемой автоматической обработки информации и терапевт может иметь успех, обучая пациентов контролируемой обработке этих паттернов поведения.
Согласно когнитивным терапевтам, люди с психотическими расстройствами могут избавиться от своих проблем, освоив новые, более функциональные способы мышления. Поскольку различные формы аномалии могут быть связаны с различными видами когнитивной дисфункции, когнитивные терапевты разработали ряд приемов. Например, Бек разработал подход, названный просто когнитивной терапией, который широко используется в случаях депрессии.
Терапевты помогают пациентам распознать негативные мысли, тенденциозные интерпретации и логические ошибки, которыми изобилует их мышление и которые, согласно Беку, вызывают у них депрессию. Терапевты также побуждают пациентов бросить вызов своим дисфункциональным мыслям, опробовать новые интерпретации и в конечном счете начать использовать в своей повседневной жизни новые способы мышления. У людей с депрессией, которых лечили с помощью подхода Бека, отмечались намного более заметные улучшения, чем у тех, кто не лечился вообще.
В нижеследующем отрывке когнитивный терапевт помогает депрессивной 26-летней студентке последнего курса увидеть связь между тем, как она интерпретирует свой опыт, и тем, какие чувства она испытывает, и усомниться в точности этих интерпретаций:
Терапевт: Как вы это понимаете?
Пациентка: Я впадаю в депрессию, когда у меня что-то не ладится. Например, когда я проваливаюсь на экзамене.
Терапевт: Каким образом провал на экзамене может вызвать у вас депрессию?
Пациентка: Ну, если я провалюсь, то никогда не поступлю в последипломную школу права.
Терапевт: То есть провал на экзамене значит для вас очень много. Но если бы провал на экзамене мог вызывать у людей клиническую депрессию, у всех ли провалившихся на экзамене, по- вашему, возникла бы депрессия?... Все ли из тех, кто проваливается, впадают в такое угнетенное состояние, что им требуется лечение?
Пациентка: Нет, это зависит от того, насколько важен этот экзамен для человека.
Терапевт: Правильно, и кто решает, насколько он важен?
Пациентка: Я.
Терапевт: Итак, мы должны исследовать ваше отношение к экзамену (или то, что вы думаете об экзамене) и как оно влияет на ваши шансы поступить в школу права. Вы согласны?
Пациентка: Согласна...
Терапевт: Так что означал провал?
Пациентка: (Плача) Что я не смогу поступить в школу права.
Терапевт: И что это означает для вас?
Пациентка: Что я недостаточно умна.
Терапевт: Что-нибудь еще?
Пациентка: Что я никогда не смогу быть счастливой.
Терапевт: И какие чувства вызывают у вас эти мысли?
Пациентка: Я чувствую себя очень несчастной.
Терапевт: То есть вас делает очень несчастной значимость провала на экзамене. В сущности, предположение, что вы никогда не сможете быть счастливой, является важным фактором, делающим человека несчастным. Таким образом, вы загоняете себя в ловушку — согласно определению, неспособность поступить в школу права равна «я никогда не смогу быть счастливой».
Когнитивная модель получила очень широкое признание. В дополнение к бихевиористам, которые теперь включают когнитивные понятия в свои теории научения, огромное множество клиницистов полагают, что процессы мышления представляют собой намного большее, чем обусловленные реакции. Когнитивные теории, исследования и методы лечения развиваются в столь многих интересных направлениях, что эта модель теперь рассматривается как независимая от поведенческой школы, которая дала ей жизнь.
Приблизительно 5% современных терапевтов идентифицируют свой подход как когнитивный. Этот общий процент в действительности отражает раскол в клиническом обществе. Когнитивную терапию преимущественно используют 10% психологов и других консультантов, в сравнении со всего лишь 1% психиатров и 4% социальных работников [по данным исследований Prochaska & Norcross, 1994]. Вдобавок, опросы показывают, что число специалистов, использующих когнитивные подходы, растет.
Имеется несколько причин, объясняющих популярность этой модели. Во-первых, в центре ее внимания находится самый уникальный из человеческих процессов — человеческое мышление. Подобно тому как наши специфические когнитивные способности обусловливают столь многие достижения человека, они могут также нести ответственностью за специфические проблемы, обнаруживаемые в человеческом функционировании. Именно поэтому модель, которая рассматривает мышление в качестве основной причины нормального и аномального поведения, притягивает к себе многих теоретики, получивших самую разную подготовку.
Когнитивные теории являются также объектом многочисленных исследований. Ученые установили, что для многих людей с психологическими расстройствами действительно характерны ущербные допущения, мысли или мыслительные процессы [Whisman & McGavery, 1995].
Еще одна причина популярности когнитивной модели заключается во впечатляющих успехах когнитивных методов терапии. Например, они оказались очень эффективными при лечении депрессии, панического расстройства и сексуальных дисфункций.
Тем не менее когнитивная модель также имеет свои недостатки. Во-первых, хотя когнитивные процессы явно участвуют во многих формах патологии, их конкретную роль еще предстоит определить. Познавательные способности, наблюдаемые у психологически проблемных людей, вполне могут быть скорее следствием, чем причиной их трудностей.
Во-вторых, хотя когнитивные методы терапии определенно помогают многим людям, они неспособны помочь всем. Результаты исследований начинают указывать на ограниченную эффективность этих подходов. Достаточно ли изменения когнитивных характеристик в случаях психологической дисфункции? Могут ли подобные частные изменения мышления внести общие и долговременные поправки в то, как человек мыслит и себя ведет?
Наконец, подобно другим моделям, когнитивная отличается определенной узостью. Хотя познавательная способность представляет собой специфическую человеческую особенность, она — лишь одна из составляющих человеческого функционирования. Не являются ли люди чем-то большим, чем сумма их изменчивых мыслей, эмоций и поведенческих реакций? Не следует ли при объяснении человеческого функционирования учитывать более широкие вопросы, например, то, как люди смотрят на жизнь, что они получают от нее и как они решают вопрос смысла жизни? В этом заключается позиция экзистенциально-гуманистического подхода.
|
|